– Что именно?
– Все свое состояние он завещал мне, а если я умру раньше, то моей дочери Руфи, но при одном условии: его должны похоронить там, где он пожелал. В противном случае основная часть его имущества отойдет к нашему двоюродному брату Хёрсту.
– Выходит, ни один из вас не получит наследство, поскольку тело вашего брата не обнаружено, – сказал я с грустной улыбкой.
– Ошибаетесь, – возразил Годфри. – Если Джон умер, то для всех очевидно, что его воля не выполнена: он не погребен ни на кладбище Святого Георгия, ни в приходе церкви Святого Эгидия. Это легко доказать по метрическим книгам. Значит, как только признают факт его смерти, почти всем его состоянием завладеет Хёрст.
– А кто душеприказчики?
– В том-то и загвоздка! – вскричал Беллингэм. – Их двое: один – Джеллико, а другой – главный наследник, то есть или Хёрст, или я – в зависимости от обстоятельств. До тех пор пока суд не решит, кто из нас законный наследник, ни я, ни мой кузен не считаемся душеприказчиками.
– Кто же тогда обратится в суд? Ведь это прерогатива душеприказчиков?
– В тот день, когда вы впервые зашли ко мне, мы с Хёрстом горячо обсуждали этот вопрос. Джеллико не желает действовать в одиночку, но в данный момент никто не имеет полномочий второго душеприказчика. Все зависит от того, как развернутся события и кому из нас – мне или Хёрсту – выпадет эта роль.
– Непростая ситуация, – покачал я головой.
– Еще бы! Вот почему двоюродный братец предложил мне сделку. Поскольку воля Джона относительно его погребения не выполнена (юридически это не оспоришь), то все состояние должно перейти к Хёрсту. Если я поддержу его и Джеллико в их ходатайстве о признании факта смерти и помогу им привести завещание в исполнение, то он, Хёрст, до конца моих дней обязуется выплачивать мне по четыреста фунтов в год. Причем данное соглашение не будет иметь обратной силы.
– Как это понимать?
– Если когда-нибудь тело Джона найдут и мы похороним его там, где он завещал, Хёрст тем не менее удержит все унаследованное имущество, а мне продолжит выплачивать условленную ренту.
– Черт возьми! – воскликнул я. – У вашего кузена губа не дура!
– Да, но он готов был делиться: четыреста фунтов в год пожизненно причитались бы мне.
– Так вы отклонили этот жест щедрости?
– Да, категорически, и дочь меня поддержала. Но я не уверен, что поступил правильно. Надо сто раз подумать, прежде чем сжигать свои корабли.
– Вы обсуждали эту проблему с мистером Джеллико?
