— Мы всерьез взялись за розыск Салли Палмер. На данный момент никто из опрошенных не видел ее после барбекю. Она сделала заказ в бакалейной лавке, а на следующий день, когда он был выполнен, за ним не явилась. Кроме того, по утрам она обычно звонила киоскерам, чтобы ей принесли газеты. Заядлая читательница «Гардиан», судя по всему. Но и прессу она перестала получать.
Во мне начало расти темное, уродливое чувство.
— И до сих пор об этом никто не сообщил?
— Видимо, нет. Такое впечатление, что ее никто не хватился. Все думали, она куда-то уехала или просто занята своей книгой… Киоскер сказал, что она вроде не из местных. А вы говорите, в деревне все на виду…
Я-то ничего не говорил. Не мог. Ведь я и сам не заметил ее отсутствия.
— Это еще не значит, что речь идет о Салли. Вечеринка в пабе состоялась почти две недели назад. Обнаруженная жертва, кем бы она ни была, погибла позже. И кстати, что с ее мобильным телефоном?
— А что с ним такое?
— Когда я звонил, он все еще работал. Если бы она отсутствовала все это время, то аккумулятор давно бы сел.
— Не обязательно. Модель новая, режим ожидания рассчитан на четыреста часов, то есть порядка шестнадцати суток. Возможно, рекламное преувеличение, хотя если мобильник действительно не использовался и просто пролежал в ее сумочке, то мог бы протянуть все эти дни.
— Все равно жертвой может быть кто-то другой, — уперся я, сам себе не веря.
— Может, и так. — Судя по тону, у инспектора имелось в запасе нечто, чем он не хотел со мной делиться. — Как ни крути, а убийцу найти надо.
С этим не поспоришь.
— Вы думаете, это кто-то из местных? Из поселка?
— Я вообще пока ничего не думаю. Жертвой могла стать туристка, путешествовавшая автостопом, а убийца просто выбросил ее по дороге. Сказать пока трудно. — Он втянул воздух сквозь зубы. — Послушайте…
— Ответом все равно будет «нет».
— Вы даже не знаете, что я хочу сказать.
— Нет, знаю. Еще одна просьба. Потом еще одна, и еще. — Я потряс головой. — Такими делами я больше не занимаюсь. Для этого есть и другие люди в стране.
— Их не так много. А вы — лучший.
— Уже нет. Я сделал все, что мог.
Холодное, бесстрастное лицо.
— В самом деле?
Отвернувшись, Маккензи пошел прочь, оставив меня добираться до «лендровера» в одиночку. Я поехал было назад, но как только пропал из поля зрения, свернул на обочину. Безудержно тряслись руки. Внезапно стало трудно дышать. Я уронил голову на руль, стараясь не глотать воздух ртом как рыба, потому что знал, что от гипервентиляции станет только хуже.
