Я и сам об этом подумывал. Если не наступит улучшений в ближайшие день-два, мне придется выписывать направление. Увы, мне самому довелось пройти таким путем, и я знал, что порой прикосновение к ране заставляет ее кровоточить еще сильнее. Я бы предпочел дать Сэму шанс самостоятельно выздороветь, пусть даже такой подход и шел вразрез с новомодными взглядами.
— Посмотрим, как пойдет дело. Может быть, к концу недели он сам встанет на ноги и даже будет бегать.
— Надеюсь…
— Думаю, сейчас самое лучше — отправить его домой, — сказал я. — А вы не звонили в школу, где учится его старший брат? Может быть, там знают, где и как найти родителей?
— Н-нет. Никому это даже в голову не пришло.
Она выглядела раздосадованной на саму себя.
— Есть кому с ним посидеть, пока они не приедут?
— Я посижу. А в классе меня подменят, я найду кого-нибудь. — Тут она сделала круглые глаза. — Ой, простите, я ведь не сказала! Я его учительница!
Я улыбнулся:
— Да я так и подумал.
— Боже мой, и даже не представилась! — При вспыхнувшем румянце веснушки проступили заметнее. — Дженни. Дженни Хаммонд.
Она застенчиво протянула руку. Теплая и сухая ладонь. Мне вспомнилось, как кто-то упоминал, будто в начале года появилась новая учительница, но впервые увидеть ее довелось только сегодня. Вроде бы.
— Мне кажется, я вас раза два видела в «Барашке», — сказала она.
— Возможно. Ночная жизнь здесь несколько ограничена.
Она усмехнулась:
— Да, я заметила. Так ведь мы потому и приезжаем в такие места. Уйти от всего остального…
Должно быть, у меня что-то промелькнуло на лице.
— Простите, но… у вас такое произношение… я и подумала, что вы не местный…
— Да нет, ничего, я действительно не отсюда.
Все же мой ответ, видимо, не до конца ее успокоил.
— Мне, наверное, лучше вернуться к мальчику.
Вместе с ней я зашел попрощаться с Сэмом и убедиться, что ему на самом деле не требуется успокоительного. Надо будет наведаться вечером и сказать матери, чтобы не пускала его в школу еще несколько дней, пока болезненные воспоминания об увиденном не покроются достаточно прочной коркой, которая позволит ему выдержать бесцеремонные тычки его школьных товарищей.
Я уже подходил к «лендроверу», когда зазвонил мобильник.
Маккензи.
— Вы сообщение оставляли, — начал он без предисловий.
Слова из меня хлынули безудержным потоком:
— Я помогу вам идентифицировать труп, и на этом все. Я не собираюсь влезать в это дело дальше, договорились?
— Как скажете.
Нет, не чувствовалось благодарности в таком ответе. А с другой стороны, не столь уж любезным было и мое предложение.
