«Хорошо вас понимаю», – откликнулся Эйкен. Он колебался. Явная неприязнь Мартинона вызвала у него неудобное ощущение. Не вмешивался ли он не в свое дело?
Кребиус поглядывал на него из-под мохнатых бровей.
«Кстати, – сказал Эйкен, – как уже упомянул Мартинон, я занимаюсь съемкой специальных эффектов. И в моей профессии нужно быть на переднем крае всего, что делается в отрасли».
«Разумеется. Почему нет? Меня фильмы не интересуют, это не мое дело. Смотрите, сколько хотите. Мартинон – осторожный человек. Осторожность – это страх. Я не боюсь. Я осторожен только с инструментами, когда работаю. А тогда… – он поднял ладони, поигрывая в воздухе короткими пальцами. – Тогда мои руки надежны, как тиски! Глаз – чувствительный, легко ранимый орган!»
Врач поклонился и ушел по коридору. Эйкен и медсестра смотрели ему вслед. Слегка ухмыльнувшись, Эйкен покосился на медсестру: та тоже насмешливо улыбалась.
«Вы бы на него посмотрели, когда он злится! Не подступись! Я выросла на ферме. Помню, как печка в кухне накалялась докрасна. А если еще и воду на нее пролить…»
«Я сам вырос на ферме», – сообщил Эйкен.
«Вот так и доктор Кребиус – как печка. Вам пора идти. Он не шутит, здесь все делается с точностью до секунды. Прямо по коридору. В самом конце – палата, где сегодня показывают фильмы».
Эйкен прошел по коридору и открыл двустворчатую дверь, ведущую в большое помещение с окнами, затемненными плотными портьерами. На кроватках вдоль стены лежали дети-калеки; те, что постарше, сидели в инвалидных колясках посреди палаты. Эйкен поискал глазами Банни, но его вокруг не было. На столе у двери стоял кинопроектор для 16-миллиметровой пленки; на противоположной стене висел экран. Мартинон возился у проектора, протягивая пленку. Он коротко кивнул Эйкену.
Настенные часы показывали без одной минуты два. Мартинон включил лампу и мотор проектора, сфокусировал изображение. Медсестра присела под экраном с большой красной книгой в руках.
Минутная стрелка указывала прямо вверх.
Два часа пополудни.
«Сегодня, – сказала медсестра, – мы увидим еще один эпизод из жизни Одиссея. В прошлый раз, как вы помните, Одиссея и его спутников запер в пещере – на острове, который теперь называется Сицилией – ужасный одноглазый великан Полифем. Полифем, кошмарное чудовище, ел одного грека за другим». По всей палате дети зашевелились и забормотали, предвкушая развлечение. «Сегодня мы увидим, как Одиссей и его друзья готовятся к побегу». Она кивнула. Свет погас. Мартинон запустил проектор.
