Корнелиус Армитедж, профессор астрономии в Университете Хейла, что-то раздраженно пробормотал себе под нос и протер окуляр телескопа кусочком шелка.
Неподалеку сидел его ассистент, занимавшийся подсчетом звезд на небольшом участке неба: «В чем дело, профессор?»
«Линза запотела – никуда не годится! Луна расплывается! – внимательно изучив окуляр, он подышал на него и снова почистил. – Ну вот, так будет лучше».
Профессор вернулся к наблюдениям.
Необычный звук снова привлек внимание ассистента. Профессор Армитедж резко выпрямился на табурете; положив очки на столик, он часто моргал и жмурился: «Я слишком много читаю. Нужно давать себе передышку».
«Пойдете домой?» – спросил ассистент.
Профессор Армитедж уныло кивнул: «Я слишком устал – помутнело в глазах».
Лейтенант Маклеод, проверявший работу курсантов Морского института, снисходительно покачал головой: «Руководствуясь твоими расчетами, мы проплыли бы километров пятьсот по суше. Скорее всего, ты забыл учесть атмосферное преломление».
Курсант Гласскамп возмущенно поджал губы. В любом случае ему дали бесполезное задание: в эпоху дальней радиолокации и автоматического пилотирования навигация по звездам почти не находила практического применения. Методы определения гринвичского времени по покрытию звезд Луной устарели на три столетия, и упражнение было не более чем занудным издевательством.
Лейтенант Маклеод не отрицал практической бесполезности таких занятий, но утверждал, что преодоление трудностей, связанных с применением устаревших методов навигации, позволяло уяснить основные концепции – такие, как часовой угол, склонение светил, прямое восхождение, локальное время и тому подобное – лучше, чем использование простых в обращении современных приборов.
Курсант Гласскамп сосредоточился на повторном решении задачи. Минут через двадцать он поднял голову: «Не могу найти никакой ошибки. Может быть, погрешность возникла при наблюдениях».
«Чепуха! – отозвался лейтенант. – Я сам визировал покрытие звезд». Тем не менее, Маклеод проверил расчеты Гласскампа – не раз и не два, а трижды – после чего, наконец, открыл морской альманах, рассчитал время покрытия и ошеломленно прикусил губу: «Двадцать две минуты? Не могу поверить! Ведь я попал в самую точку!»
«Может быть, вы не учли преломление света в лунной атмосфере?»
Лейтенант Маклеод взглянул на курсанта Гласскампа с нескрываемым сожалением: «Если бы у Луны была атмосфера, преломление было бы возможно. Но у Луны нет атмосферы… Хотя, если бы она существовала… – бормоча себе под нос, лейтенант прикинул в уме. – Луна перемещается на один градус в час, это тридцать угловых минут… Преломление в земной атмосфере составляет тысячу угловых секунд; если бы у Луны была атмосфера той же плотности, как на Земле, пришлось бы удвоить это значение, так как свет звезды проходил бы не через одну атмосферу, а через две… Две тысячи секунд. Ну, скажем, тысяча двести – это двадцать угловых минут. В таком случае отклонение составило бы сорок хронологических минут, что соответствует половине градуса в час. Судя по всему, – шутливо заключил лейтенант, – мы обнаружили, что у Луны есть атмосфера, в два раза менее плотная, чем на Земле».
