Таковы были неорганические аспекты помещения; Алликстер смог их оценить с первого взгляда. Теперь он сосредоточил внимание на другом объекте, гораздо более любопытном и чреватом немаловажными последствиями для дальнейшей судьбы Алликстера. На полу в зале лежал труп – труп человека с проломленным черепом.
У мертвеца было исхудалое, костлявое, зеленовато-желтое лицо. Кожа его тощего тела, казалось, была натянута непосредственно на кости. В целом незнакомец напоминал большую экзотическую птицу, которую ощипали, убили и оставили валяться на полу.
Очевидно, труп пролежал здесь уже несколько дней, и Алликстер поблагодарил судьбу за то, что защитная оболочка позволяла ему не дышать воздухом этого машинного зала.
Дыхание! Алликстер снова рассмотрел труп. На нем не было никаких признаков защитного костюма или шлема. Этот человек дышал галогенами, ядовитыми для землянина. «Странно!» – подумал Алликстер. Приятель подталкивал его вперед: «Идти. Большая машина разрушать. Опасность».
Алликстер не торопился заходить внутрь: «Хотеть жить. Хотеть избежать опасность. Страх».
«Смотреть», – сказал Приятель. Приоткрыв дверь пошире, он бочком проскользнул в зал. Шлепая по полированным красным плитам, туземец лихорадочно поднимал и опускал плечи, непрерывно испуская поток свербящего в ушах верещания.
«Приятель! – с восхищением сказал Алликстер. – Если бы мы с тобой вернулись на Землю, я увез бы тебя в Шотландию и устроил бы тебя волынщиком Королевского полка, причем волынка тебе не понадобилась бы».
Приятель не переставал верещать, пока не присоединился к Алликстеру за дверью.
«Идти, – сказал Приятель. – Говорить, опасность отсутствует. Молчать, опасность». Он ткнул Алликстера в грудь: «Большая машина строить человек пришел через отверстие. Строить большая машина».
До Алликстера впервые начал доходить смысл сказанного туземцем: «Кажется, я понимаю. Там, внутри, какая-то машина, и ты хочешь, чтобы я ее починил. Пока я ее не починю, существует опасность, но находиться внутри тоже опасно, если я не буду непрерывно болтать, – он нервно рассмеялся. – Хотел бы я, чтобы Сэм Шмитц посмотрел на меня сейчас! Он прозвал меня „молчаливым шотландцем“, а теперь мне придется трепать языком, как сварливому попугаю! – Алликстер вздохнул. – Что ж, тысяча франков в месяц в моем возрасте – своего рода обеспечение. В том случае, конечно, если я выживу на этой проклятой работе. Голодать не придется, так или иначе…»
