Вторая, отчасти сходная ситуация случилась, когда я вечером ходил в магазин. Надежда обнаружила, что закончилось молоко, и утром нам не с чем будет пить кофе. Попросила меня сбегать и купить молока, хлеба и прочего по мелочи. Поскольку дорогу в магазин и то, как себя там вести, я уже знал хорошо, то спокойно оделся и отправился. А по возвращении возле подъезда мне перегородил проход пьяный помятый мужик. Я хотел его обойти, но тот отчего-то решил, что я легкая добыча, и попытался затащить меня в закуток у подъезда.
Слушайте, как женщины живут, а? С такими маленькими слабыми руками ведь даже морду набить нормально не получается! Я только отбил себе костяшки и разозлил нападавшего. Пришлось вспомнить прием, который я подсмотрел в местных фильмах, и ударить этого типа коленом ниже пояса. Мужская солидарность кричала во мне, что это аморально, подло и низко, но…
Мужики! Пусть вас милуют боги, и вам никогда не доведется жить в женском теле. А если придется — тренируйте его с учетом того, что досталось. Иначе вас завалят под кустом и отымеют.
Ну, Варвара! Фитнесом она, видите ли, занималась. Да лучше бы ты приемы самообороны учила. Мне-то тоже никогда не доводилось отбиваться от громил, мечтающих задрать мне юбку. Я мог бы его прирезать, я прекрасно владею холодным оружием, мог бы испепелить его на месте (если бы тут была магия и мои прежние возможности), но отбиваться врукопашную от того, кто почти в два раза больше и сильнее меня, я не умею. Точнее, я знаю как бить, только вот слабые женские руки не наносят и сотой доли того вреда, который нанес бы мой удар, будь я в собственном теле.
Шли дни. Я припахала Керина к разбору документов и отчетов и каждый день тыкала его носом в фальсифицированные данные, выкладывая рядышком свои расчеты. Советник мрачнел, скрипел зубами и обещал всевозможные кары ворюгам. Я его не отговаривала. Еще чего! Это всё теперь мое, и я не позволю каким-то там хвостато-рогато-клыкастым хмырям присваивать то, что теперь по праву принадлежит мне. Ведь гарантий, что Сандрлер вернется в свое тело, а я попаду домой — нет.
В остальное время я развлекалась и измывалась над светлым десантом. То есть, конечно, я ничего такого не делала. Но они были уверены в ином, судя по страданию, написанному на их лицах. А всего-то я как-то за столом обратилась к ним:
— Ну что, смертнички…
Эти товарищи вздрогнули так дружно, словно они представляли собой единый организм, поделенный на семь персон.
