О науке и не только | страница 33
В составе машинной команды была и студентка механического факультета ГИИВТа Таня, нещадно облапываемая сыном ст. механика при всем честном народе.
Ей это, по-моему, даже нравилось.
Был и еще один колоритный персонаж, дальний родственник капитана, работавший мотористом. Мне приходилось будить его на вахту, начиная с 3-45. Он жил в одноместной каюте в корме трюма над винтами и чуть ли не каждый день приводил к себе в каюту, несмотря на шум и вибрацию, новую туристку, голые ноги которой порой мне удавалось разглядеть. Количество моих попыток поднять его на вахту доходило до пяти, и вот, наконец, в 4-10 или даже в 4-30 он появлялся в машинном отделении с эрегированным другом, которым он демонстративно подкручивал маховики изменения частоты вращения главных двигателей или делал вид, что он их подкручивает. Достаточно часто он выпивал и озорничал на судне. Терпение капитана лопнуло после его очередной выходки, когда он в пассажирском мужском туалете исхитрился наложить кучу в писсуар, и был списан на берег.
Вы понимаете, что в такой обстановке я не мог оставаться в стороне от женского вопроса. Парень я был нецелованный и успеха, созвучного с успехами моих теплоходских друзей-наставников на этом поприще, я никак не мог достигнуть — видимо сказывалось отсутствие должного опыта вкупе с излишней деликатностью. И только в конце навигации, наконец, случилось. Девушка была старше меня на восемь лет.
Был бурный роман со всеми атрибутами, включая ревность и ежедневные телеграммы от нее, который быстро сошел на нет после моего возвращения в институт.
Для меня открылось и другое. К полноценной работе плавсостава я оказался непригоден. Для того, чтобы плавать, работать на судах, нужно иметь особую организацию нервной системы, которая передается по наследству или приобретается в раннем возрасте, если ребенок постоянно находится в тех же условиях, что и его плавающие родители, в противном случае трудно выдержать в течение несколько месяцев монотонность судового быта без выходных и праздников, даже на пассажирском судне. Я, во всяком случае, с трудом доработал до конца навигации и психологически едва не сломался. И от этого у меня на все жизнь осталось огромное уважение к плавающим людям, их профессия крайне нелегка.
Конечно, дорогой мой читатель, ты догадываешься, что в описанные выше годы рюмки мимо меня не проходили. Что сказать? Конечно, пьянство — это плохо, плохо для здоровья сердечно-сосудистой системы, плохо для работы (похмелье), плохо для умственных способностей. Но в России ты только тогда свой, когда выпиваешь с народом.