Кстати, я читал письма отца матери с фронта. Сколько в них было обнаженного чувства и надежды!
Эпизод 9. Лошади
Еще одно яркое воспоминание. Я дома и громко реву, добиваясь от родителей помощи лошадке. Я почему-то вижу себя реально маленьким мальчиком (мне, наверное, было пять лет) в чистенькой одежде и с береткой на голове. Наконец мы по тропе среди высокой травы пошли в низину к лежащим там животным, которых, видимо, отвели умирать на лошадиное кладбище. Их там много, и самая близкая ко мне лошадь поднимает голову. Отец скармливает ей кусок хлеба, посыпанный солью…
Теперь мне кажется странным, почему обессиленных животных не съели, ведь сами-то ели мерзлую картошку…
Эпизод 10. Патока и Наполеон
Про голодные послевоенные годы. Как-то по поселку среди мальчишек пошел клич: «Все на станцию, там цистерна с патокой течет!». Весь поселок строителей завода ринулся туда.
Помню черное блестящее брюхо цистерны, вытекающую из нее вязкой, на вид твердой струей патоку, движущуюся бесконечную людскую очередь и счастливчиков с полными ведрами, склянками, идущих обратно. Я, конечно, не удержался, как и многие, начал пальцами доставать тягучую полупрозрачную сладкую массу из своей тары и жадно поглощать ее, за что тут же поплатился продолжительными рвотными судорогами.
Наверное, в 1948 г. мы с Коссовыми завели на две семьи корову и свинью. Помню забойщиков с паяльными лампами, помню, что была колбаса, сделанная из кишок и мяса нашей свиньи, но вкусности ее не помню. Зато хорошо запомнился первый в моей жизни торт «Наполеон», который приготовили, в том числе, из молока нашей коровы по какому-то важному случаю. Я получил свою порцию и при всех буквально проглотил ее, чем вызвал бурное негодование матери, отвесившей мне пару подзатыльников. Ей, видимо, стало стыдно за мою прожорливость, а может быть, за мой голод. Я-то полагал, что наказан ни за что, ведь не стянул же я этот кусок, мне же его дали! Видимо из детства запоминаются эпизоды, сильно подействовавшие на психику ребенка, вызвавшие реакции сильной обиды на несправедливость наказания, жалости, отчаяния.
Эпизод 11. Сгущенка
В 1949 г. завод, восстановлением, а правильнее строительством которого руководил отец, дал продукцию, и тогда я впервые попробовал сгущенку на вкус — отец взял меня с собой на завод мыться в душе, после чего мы зашли в лабораторию, в которой отцу налили мензурку спирта, а мне — пару ложек сгущенного молока в блюдечке. Увы, на пользу мне сгущенка не пошла — меня стало жестоко рвать прямо на территории завода под светильником (запомнил же) заводского освещения консольного типа (тогда большая редкость).
