Михаил удивился. Кивнув в знак благодарности, он поднялся с лежака и, опираясь на стену, поплелся за торговцем.
Улицу уже обволакивали вечерние сумерки, воздух был свеж и чист, слышался стрекот кузнечиков и гул комаров.
У того самого «ЗИЛа», где утром сталкеры слушали инструктаж Лиса, на коленях, под автоматами, стояли три бандита: на лицах следы побоев, запястья скованны за спиной наручниками. Подойдя к самому старшему из них, Валерьевич схватил его рукой за волосы и спокойно так, словно беседуя о погоде, спросил:
– Привет. Ты Макар, правильно? А я Валерьевич. И я огорчаюсь, когда некие уроды чинят беспредел на моих землях. – Он выстрелил дуплетом.
Бил в грудь, не оставляя пленнику шансов.
Окровавленные ошметки плоти, перемешанные с тканью защитного комбинезона, разлетелись по сторонам.
– Рохля, сюда, – приказал Валерьевич, всучив парню уже перезаряженный обрез. – Кончай его.
У Мельникова отвисла челюсть. Собравшиеся искатели смотрели на него. Переборов себя, новичок приставил оружие ко лбу смертника и, нетвердым движением взведя курки, услышал неприятный щелчок. В глазах потемнело. Мишка узнал парня – это был тот самый бандит, который ограбил его и жестоко избил. Сейчас грабитель дрожал, мычал и плакал. Люди Лиса сбили с него всю спесь. Палач колебался. Палец предательски дергался, на лбу выступила испарина. За пальцем заходил ходуном и сам ствол.
– Чего так долго? Вали его.
– Богом прошу… – только и сказал пленный.
Шапка съехала с его головы. Под шапкой – юношеские патлы. Михаил только сейчас заметил, что бандит совсем еще молод. Не больше двадцати лет.
– Я не могу. – Мельников опустил ружье. – Я просто не могу.
– Рохля – он и в Африке рохля, – проворчал Валерьевич, забрав у него обрез.
– Не уби…
– Закрой свой гребаный рот.
– Постой! – Мишка судорожно схватил торговца за руку. – Отпусти его. Он же меня тогда не убил, а ведь мог! Почему мы должны быть хуже них?
– Хуже? Зеленый ты еще. – С этими словами Валерьевич отбросил ладонь Михаила и, сплюнув, выстрелил в бандита, но промахнулся.
Дробь лишь слегка задела плечо пленного.
Лохматый истошно заорал, повалился на бок, и все заметили, как между его ног натекла лужица.
– Действительно, сосунок… – резюмировал торговец. – Может, и правда отпустить? Лис, ты не против?
– Не против, – ответил командир искателей. – Я этого козла в самом углу станции нашел. Сидел там, шкерился. Дрожал как осиновый лист. Я калаш отобрал и скрутил. Потом ствол проверил – не стреляный, магазин целый. Сука, только и может, что на новичков быковать. Падла трусливая.
