Когда я въехал в село Кусеи, меня встретил Митрофан Гаврилович, и еще раз я убедился в любви комиссара к шутке, а главное — в способности при самых сложных обстоятельствах не изменять этой своей любви. Он держал в ладонях несколько куриных яиц, предлагая:
— Могу яичницей угостить. Свежие яйца!
— Откуда?
— Веду заготовку.
— И много заготовили?
— Ящиков тридцать или больше… Только подхожу к одной хате, — объясняет он, — высыпают женщины и говорят: «Вы бы, товарищи, здесь яйца забрали!» — «Какие?» — «Да как же! Фрицы заготовили, со всех сел вокруг свезли, упаковали в ящики, но отправить не успели».
— Скажи Мейтину: пусть запасается, а что не сможет взять — раздаст населению.
Светало… Мы встретили этот рассвет в небольшом, но уютном Добрянском лесу. Очень хотелось полакомиться яичницей, но нельзя развести костры — вокруг вражеские самолеты.
Три наших разведчика — Черныш, Кошель и Сосновский — остались в Кусеях следить за противником. Спать разведчики не ложились, на рассвете сидели в хате и завтракали, когда вбежала хозяйка: фашисты! Ребята вмиг выскочили во двор, притаились: три бронемашины шли по центральной улице. На окраине ставили орудия — стволами к лесу, это наши увидели, перебравшись через огороды в кустарник. Прибыли автомашины с пехотой. Двое остались наблюдать, а Сосновского отправили в лес через луг, заросший некошеной травой…
Он добрался до соединения. Да, гитлеровцы были уверены, что мы в лесу. И не ошиблись.
Не заставили себя ждать и самолеты, хотя костров мы так и не развели. Замаскировались старательно, и немцы сбросили бомбы наугад. Через час Шкловский доложил: на заставу из села Перепись пришла женщина и рассказала, что она сама видела в селе восемнадцать вражеских бронемашин. Взяла ребенка, чтобы ответить, если остановят, будто идет к своей матери в соседнее село, но ей удалось благополучно дойти до партизан.
Так нас заперли и со второй стороны. Что делать? Думалось, надо стараться пока не обнаруживать себя: может быть, удастся оторваться от врага с его обильной, но не лесной техникой. Послал ординарца в отряд имени Щорса, где был Негреев, приказал, чтобы до последнего не открывали огня. Ординарец, вернувшись, сказал, что комиссар и сам принял такое решение, но, по данным щорсовцев, много фрицев и в селе Мостки, то есть южнее нас. Это уже походило на кольцо…
В штаб соединения скоро прискакал Попов и доложил, что с запада от Добрянского леса, в селе Глубоцком, замечены гитлеровцы с танками и кавалерией. Кольцо замкнулось. Ах, если бы мы были в другом лесу, попросторней, поглубже! А этот лес похож на остров среди полей, окружавших его вместо воды. Со всех сторон открыт для удара! Можно и нужно это было заранее предусмотреть, а сейчас уже не поправишь.
