Николай Никитович Попудренко собрал командиров и комиссаров отрядов на совещание. Обстановка складывалась трудная. Немцы хотели во что бы то ни стало воспользоваться разливом Снова. Этот разлив давал им возможность взять партизан в плотное кольцо. Река уже разлилась на добрых восемь километров, при всем желании ее никак не перепрыгнешь. Нас готовятся раздавить, значит, начинать надо первыми. Оттянуть наступление немцев хоть на несколько дней — уже крупный успех, с каждым днем вода будет падать, открывая какие-то дороги, труднопроходимые, но все же…
Попудренко предложил неожиданными и решительными ударами разбить гарнизоны захватчиков в крупных селах, через которые шли главные дороги, поставить в этих селах свои гарнизоны и, таким образом, не дать немцам сосредоточиться для наступления, перекрыть подходы к нашему лагерю.
Мы поддержали решение Попудренко. Сразу наметили для налетов на врага и размещения своих гарнизонов такие села, как Перелюб, Турья, Ивановка и городок Корюковку. С первыми названиями читатель уже встречался, а вот про Корюковку нужно рассказать. Это районный центр, отмеченный за время оккупации несколькими памятными событиями.
В Корюковке — большой сахарный завод, и началось с того, что немцы вывезли все его оборудование к себе, в Германию.
Затем, в конце прошлого, сорок второго года, комендант Корюковки издал приказ: из всех окрестностей согнать еврейское население. Стариков, женщин, детей собрали на площади, перед этим велели им взять с собой лучшие вещи, а сейчас объявили, что они будут жить в гетто, в одном из сел, неподалеку от Корюковки. Люди поверили главному слову: жить! И вот под конвоем повели корюковских евреев по их последней дороге…
На виду у небольшого хутора колонну остановили, приказали сложить вещи в одну кучу у дороги, затем тех, на ком была одежда получше, стали выводить из колонны. Люди, как им велели, раздевались, складывали одежду и возвращались в свои шеренги голыми. А немцы уже поставили на соседних кочках пулеметы. Открыли огонь. Множество ни в чем неповинных, беззащитных женщин и детей полегло замертво за несколько минут…
Через некоторое время погнали сюда же цыган, собранных в Корюковке и в округе. Видно, люди знали, что их постигнет та же участь, не взяли с собой никаких вещей, ругали немцев на чем свет стоит. На площади цыгане играли и пели песни, будто собрали людей повеселиться. Начал падать снег, и к месту расстрела они пошли по снегу босые. И снова пели, плясали, посылали проклятия конвоирам, бросали в них крепкие снежки…
