– А ну-ка отошла от двери!
Дайнека обернулась и увидела пожилого мужчину в стареньком камуфляже.
– Вы сторож?
– А хоть бы и так!
– Помните меня? – Дайнека заискивающе улыбнулась. – Вы меня нашли рядом с трупом!
– Тьфу ты, господи! Нашла о чем вспоминать! – Он подошел ближе и надел на нос очки: – Ты ли это? – И, узнав, протянул: – Ты-ы-ы…
– Вот… Пришла… – Она искала причину, чтобы объяснить свой визит, и не находила. Нормальная девушка в сложившихся обстоятельствах обошла бы этот дом за версту. Но Дайнека была «ненормальной». – Вы когда-нибудь раньше видели того убитого старика?
– Убитого не видел. Видел живого. Зачем тебе это знать? – с подозрением спросил сторож.
Дайнека, как всегда, честно ответила:
– Чувствую себя виноватой.
– Не ты же его убила. Хотя, если подумать: какого черта ты за ним бежала?
– Долгий рассказ.
– Если долгий – идем в сторожку.
– Далеко? – спросила Дайнека.
– В соседнем доме. Поговорим, чаем угощу. Сидишь здесь сутками как сыч. Кому угодно обрадуешься.
Они прошли в обычную, когда-то жилую комнату, окно которой выходило на тот самый подъезд. Сторож включил чайник и выставил на стол две большие кружки.
– Зови меня дядей Митей.
– А я – Людмила. Или, если хотите, Дайнека.
– Людмилой буду звать. Кличек не люблю!
– А это не кличка, – обиделась Дайнека. – Это моя фамилия.
Дядя Митя опустил в кружки чайные пакетики и налил туда кипятку. Потом сел и распорядился:
– Теперь давай говорить.
– Вы сказали, что видели убитого старика живым, – напомнила она.
– Глеб приходил сюда после того, как расселили дома. Реновация! Слышала про такое?
– Слышала. – Дайнеке не хотелось обсуждать наболевшую московскую тему. – Зачем он приходил?
– До расселения он здесь жил. Месяц назад взамен общежитской комнаты ему дали какую-то конуру за МКАДом. Но то ли обманули, то ли он сам ее пропил… Короче, остался Глеб без жилья. Покуда на дворе тепло, приходил ночевать в свою бывшую комнату. Сиживал Глебушка на твоем месте, пили с ним чай. Бывало, спрашиваю его: куда пойдешь, когда дом снесут? А он мне отвечает: я, говорит, до этих пор жить не собираюсь. Как будто бы чувствовал. Эх, Глеб… Глеб… Хороший был старик, добрый. И какая сволочь его убила?
– Он что-нибудь рассказывал о себе?
Дядя Митя чинно кивнул.
– Про жену покойницу рассказывал, Галиной ее звали. Как померла, так вся его жизнь под откос и пустилась. Квартиру в центре потерял. Он, знаешь, не от мира всего был человек…
– Не от мира сего… – поправила Дайнека.
