Всю ночь Дайнеке снился Джамиль. И в каждом сновидении она его предавала.
Дайнека проснулась утром заплаканная и с полным осознанием своей вины перед ним.
Случилось так, что встреча с Владом имела необратимые последствия. Он завладел ее мыслями и словно влез под самую кожу. Анализируя свое состояние, Дайнека ощущала бессилие и абсолютную неспособность бороться с нежданным чувством.
Собираясь на дачу, она бестолково перемещалась по комнатам, повторяя:
– Джамиль… Где же ты, Джамиль?..
А ведь и в самом деле, будь он рядом, такого бы не случилось. Джамиль заполнил бы все пространство, всецело завладев бы всей ее жизнью. Но его рядом нет… Прав был отец, когда говорил, что ему не нравятся бесконечные отъезды Джамиля. Дайнеке они тоже не нравились. И если бы ей пришло в голову отмечать дни, которые они провели вместе с Джамилем, их было бы так мало, что сейчас, глядя на календарь, она бы расплакалась.
Заметив, что Тишотка, не отставая, цокает за ней по квартире, Дайнека обернулась:
– Чего тебе? Ну?
Пес сел рядом и покосился на дверь.
– Что? – переспросила она, и Тишотка побежал к своему поводку, давая понять, что не собирается оставаться один и хочет поехать с ней.
Как и вчера, Дайнека приехала на дачу без предупреждения. На этот раз Серафима Петровна не выказала особого восхищения. Потискав Тишотку, она убежала на кухню нарезать овощи для окрошки.
Подождав, когда мать уйдет, Настя заметила: – Что-то ты сюда зачастила.
– Нам лучше не ссориться, – миролюбиво проговорила Дайнека, прикидывая, в какой момент объявить, что они с Тишоткой приехали на дачу с ночевкой. – Ты же не хочешь отдавать дом этим проходимцам?
– На твою помощь я рассчитываю меньше всего.
– А на помощь отца?
– Это наше с ним дело. И, кстати… – Настя с любопытством зыркнула на Дайнеку: – …он так и не вернулся к этой своей?..
– К Елене Петровне? – Дайнека специально упомянула имя отцовской жены и намеренно соврала: – Может, и вернулся, я не звонила. – Со своей стороны она хотела как можно больнее задеть Настю.
– Врешь ты все! – не сдержавшись, крикнула та.
В кухне тут же прозвучал голос Серафимы Петровны:
