И ничего! Сидел себе, как дурак, под дождём, смотрел, как сверкали над головою молнии, – так ничего и не высидел. Нет, один раз показалось, будто вдруг пролетел среди туч японский истребитель «тип-97»… Да вот именно что – показалось. Плюнул тогда Баурджин, подозвал свистом коня – и вперёд, в родное кочевье. А потом заботы одолели, служба – так, ещё пару раз приходил к урочищу. С тем же результатом, вернее, без оного. Что и говорить – на всё Божья воля. Да и – по-честному если – не так уж и тянуло Баурджина назад, в двадцатый век. Там он своё, по сути, отжил. А здесь – семья, любимые женщины, дети. И служба. Здесь он нужен, нужен всем. А потому – вот она, настоящая жизнь, в монгольских степях, в сопках, покрытых густым лесом, в кочевьях, где каждый второй, не считая каждого первого, – добрый приятель и друг. За этот мир и сражался теперь Баурджин-нойон. За свой новый мир… за семью, за друзей…
– Да, что нам до Ляояна? – перебивая мысли князя, негромко протянул Игдорж. – Далеко больно. Вот если бы – Датун или Чэнду!
А Баурджин вдруг напрягся, сел на доже, прислонившись спиною к стене. Думал… Плохо так, неуютно думал, не думал даже, а вроде как бы ловил за хвост ускользающую полевой мышью мысль… Ляоян, Ляоян… Ляо…
– Ляо…
– Ляо? – воскликнул умник Гамильдэ. – Знакомое слово!
– Ну-ка, ну-ка! – Баурджин, как хорошая гончая, только что взявшая след, уже почувствовал будущую удачу. Ноздри его расширились, в глазах загорелся огонь. – Ну-ка, Гамильдэ, дружище, что ты там знаешь об этом Ляо?
– Ляо – «Стальная», – тихо пояснил молодой человек. – Так называлась империя киданей, около сотни лет назад поверженная чжурчжэнями.
– Ага. – Нойон потёр руки. – Теперь и я это вспомнил. Ляоян, Лаодун, Ляоси – так, кажется, называется тамошняя речка? Кидани… Значит, кидани… Думаю, они не смирились со своим поражением, а?
Глава 3
БЕЖЕНЕЦ ИЗ СИ-СЯ
Осень 1210 г. Ляоян
Не спится. Осень, что ли, будоражит?
Удары в гонг считаю каждой стражи.
Цю Цзинь. Осенней ночью
Ах, какой славный человек этот мастер Пу Линь, поистине славный! Как он приятен в общении – слова грубого не скажет, и речь его так плавна, так льётся, как, кажется, и птицы-то не поют. Бывает, иные говорят грубо, ругаются, хэкают, плюются, прямо-таки изрыгают из себя слова, кажется, и с большим трудом даже, а вот этот не таков – говорит мягко, красиво и всё время кланяется, улыбается, будто не сосед к нему заглянул на минуточку, а зашёл в гости самый лучший друг. Что ж, славный человек, славный…
