— Разумеется, но в этом отчасти повинны багзы. Я не раз говорил, что иметь с ними дело себе дороже.
— Интересно, а кто будет поставлять нам людей? Их катастрофически не хватает. Если бы удалось зомбировать местных аборигенов, не было бы нужды иметь с ними дело. Увы, ваши опыты пока не дают положительных результатов, — последние слова были сказаны с укоризной в голосе, и профессор это сразу почувствовал.
— Понимаю, но что делать, я не бог, а всего лишь ученый. Мне и так приходиться работать в разных направлениях и у меня к концу дня мозги распухают от проблем и задач, которые мы решаем.
— Ну-ну, не стоит так, — снова смягчил тон Лифинг, — я все прекрасно понимаю и поэтому не ставлю вам в укор, что не все решается быстро, как мне бы хотелось. И все же, годы пролетели так быстро, что мне кажется, мы здесь уже целую вечность.
— Ну не вечность, но довольно долго.
— Вот именно. Пятьдесят три года. Полвека. Согласитесь, это срок, от которого я порой вздрагиваю и смотрюсь в зеркало, чтобы удостовериться, что я это я, а не кто-то другой.
— Может быть, пройти внеочередную проверку? Возраст, который мы перешагнули, постепенно сказывается на работе мозга. Его отдельные клетки начинают отмирать и передавать свои функции позитронному мозгу. Их взаимодействие может вызывать определенный дискомфорт и инициировать ассоциативные реакции.
Лифинг рассеянно слушал профессора, и когда тот закончил говорить, неожиданно произнес:
— Скажите, профессор, может все, что мы делаем, не имеет смысла и артефакт, который мы ищем, полный бред, так сказать, идея фикс?
Лицо профессора побагровело. Было видно, как он взбешен тем, что у Лифинга возникли сомнения, но он сдержал негодование, и лишь повысив голос, ответил:
— У меня нет на этот счет и тени сомнений, — решительно произнес профессор. — Поймите, если бы его не было, перелет из одной галактики в другую был бы невозможен. Все эти пчелки, утилизация, даже работы в области зомбирования аборигенов и прочее, ничто по сравнению с тем, над чем я ежеминутно думаю и пытаюсь понять, где он может находиться.
— Я вам верю, но мы ищем его уже столько лет по всей галактике Гахр и ничего, даже намека на его существование.
— Но корабли прилетают? И только из нашей галактики. Ни из какой другой. Причем периодичность их прилета практически одинаковая.
— И что?
— Как что? Что-то есть и оно каким-то образом влияет на порталы перехода в нашей галактике, заставляя искривлять пространство таким образом, что корабли хаотично меняют точку выхода, и попадают именно в галактику Гахр. Что-то грандиозное, непостижимое, что связывает наши миры.
