— Что-то вы зачастили к нам, уважаемый Лабарган. Чувствую, новые идеи прямо-таки не дают вам спать спокойно, а поделиться не с кем. Я угадал?
— Отчасти.
— И в лице Михаила вы нашли благодарного слушателя. Да, доктор, он и в Африке доктор, но это так, к слову, и без обид. А в целом, я вас понимаю, любая идея без поддержки извне или её понимания другими угнетает сознание, так сказать, гайка в пустом баке. Дребезжит, нервирует, а пользы не приносит, даже наоборот, только раздражает. Впрочем, мешать не буду, забежал на пару минут, не взял кое-какой инструмент и как назло он понадобился. Знаете, как это называется?
— Нет.
— Запишите. Закон подлости.
Порывшись в шкафу, Зур достал небольшой ящик с инструментом и, махнув рукой, удалился.
— Зур, хороший человек, но меня не любит.
— С чего вы так решили?, — с удивлением спросил Михаил.
— А вы разве не заметили, сколько колкостей в его речи при разговоре со мной?
— Ну, это вы напрасно. Идиомати…
— Не стоит. Я с ним знаком много лет и отлично понимаю, когда он шутит, а когда нет.
— И все же, вы напрасно. Я с Зуром знаком всего несколько дней, но уже успел оценить его и достоинства и недостатки. И поверьте, если бы он вас недолюбливал, вряд ли стал бы общаться. Он не из тех, кто будет поддерживать знакомство с человеком, который ему неприятен, уверяю вас.
— Возможно, вы и правы, даже, наверное. Просто я привык к одиночеству, привык к непониманию. Вот вы в своем мире наверное никогда не испытывали чувства одиночества? Вас окружали родственники, друзья, с кем можно было встретиться, весело провести время, просто поговорить, что-то обсудить. Я прав, или ошибаюсь?
— В чем-то вы правы. Вот только всё хорошее начинаешь ценить, когда теряешь, друзей и знакомых. Нас на корабле было четверо. Спасся только я один. Что стало с остальными, не знаю. Зур уверяет, что их, скорее всего зомбируют, чтобы пополнить армию Лифинга. Как представлю себе, дрожь берет.
— В команде только мужчины были?
— Нет, была одна девушка, Саманта, а что?
— Вероятно она на Сайгате. Там есть лаборатория по выращиванию детей. Всех захваченных женщин туда переводят.
— По выращиванию детей! Это как?
— Не знаю, наверное, искусственно оплодотворяют и те рожают будущих бойцов армии Лифинга.
— Откуда вы это знаете?
— Несколько лет назад была попытка их освободить, но, к сожалению, не получилось. Знаю, что у Лифинга есть помощник. Некий профессор. Как зовут, не знаю, но это страшный человек. Сдается мне, не будь его, Лифинг давно проиграл бы эту войну. Ладно, я, пожалуй, пойду. Как там у вас говорят — утро вечера мудренее, не так ли?
