Петербург, 1895 год | страница 19



Вот и мой любимый афро-американский ресторанчик. Тимми, все-таки, герой! Нужно знать, что значит быть черным в Америке, чтобы понять как трудно открыть «черный» ресторан на углу Шестой авеню и 34-ой стрит. Мне было известно, что Тимми прилично заслал за право арендовать это помещение. Да и сейчас он имел постоянные проблемы, особенно с департаментом противопожарной безопасности.

Ресторанчик маленький, но очень колоритный. Стены увешаны образцами черной живописи и портретами чернокожих музыкантов разных поколений — от Пола Робсона до Глории Торнтон. Тимми как обычно болтается по залу с полотенцем на плече. Не знаю почему, но у него всегда на плече полотенце.

— Как жизнь, браток? — это я его спрашиваю.

— Сам видишь, какая здесь жизнь, — печально отвечает он. — Что ты хочешь на завтрак?

— Яичницу с беконом и с помидорами, но прежде всего принеси пива!

— Тебе нужно поправить крышу? — Тимми, наконец-то, улыбнулся.

— Вот именно, и чем быстрее, тем лучше.

— Какого тебе?

— Как обычно! — нетерпеливо воскликнул я.

Тимми принес бутылку «Карсберга» и порцию маринованых свиных ножек с кислой капустой. Соображает он в таких делах!

— Яичницу придется подождать, а для поправки крыши вот это — самое то! — сказал он, показывая на принесенную закуску.

Я залпом выпил бокал пива и набросился на еду.

— Где это ты вчера так нажрался? — спросил Тимми.

— В «Салониках». А ты что такой грустный нынче?

— А с чего веселиться? Сам видишь какое положение, — Тимми тяжело вздохнул.

— Опасаешься, что они тронут мелких собственников?

— Черт их знает. Сам понимаешь — нашему брату, да еще в центре Манхэттэна, — Тимми снова вздохнул. — Ты рассказывал, что у тебя участок в Пенсильвании…

— По-моему сейчас глупо что-либо продавать. Доллар все равно падает, а после революции деньги превратятся в порошок… С другой стороны, если все обойдется…

— Не обойдется, — перебил меня Тимми. — Ты слышал про сегодняшний митинг?

— Я даже туда пойду!.. По долгу службы, разумеется. Но неужели ты придаешь такое серьезное значение каким-то дурацким митингам? Ведь это такая же чушь, как митинг, скажем, республиканцев!

— Политика республиканцев — это тоже очень серьезно, — Тимми в третий раз вздохнул. — Именно она породила коммунизм, как реакцию.

— Да, дело — дрянь! — сказал я.

— Куда уж хуже, — отозвался Тимми и пошел за моей яичницей.

— Принеси мне еще пива! — крикнул я ему вслед.

«Дело — дрянь, — подумал я. — Вчера Линда, сегодня Тимми. Если уж такие люди заговорили о политике, значит, действительно не обойдется.»