}
Прочитав сообщение, я обалдел ещё больше. Значит, Система работает не только на прокачку, но и таким образом?
Несколько секунд подумав обо всём, я решил, что очень даже неплохо иметь рядом человека, с которым можно поговорить и посоветоваться. Думаю, Систему в этом мире обмануть не так просто, а сама Амалия довольно хороший человек, хоть и со своими тараканами. Да, тараканы у неё породистые и матёрые, но… понятные, что ли?
«Да!»
«Да!»
Окно сообщения погасло, и Амалия, улыбнувшись, заявила:
— Ну, теперь ты мне всё расскажешь!
— С чего это? — ответил я. Голос на удивление был сиплым и тихим. Видимо, из-за того, что за две недели слова не произнёс, голосовые связки «отвыкли».
Прочистив горло, вернул взгляд на обалдевшую мордашку баронессы и продолжил:
— Твоя клятва говорит только о том, что ты не можешь разглашать мои тайны, но это вовсе не значит, что я должен тебе хоть что-то рассказывать.
В тот момент шок Амалии сменился злостью, и она зарядила мне звонкую пощёчину. От этой оплеухи у меня загудело в голове, а перед глазами посыпались звёзды.
— Ты сволочь! Чёртов гоблин. Тогда моё заклинание высшего исцеления подействовало, и ты на́чал слышать и говорить, так? Как ты мог меня обмануть, негодяй? Я себе места не находила, перерыла всю библиотеку в поисках вариантов лечения, чтобы помочь тебе, а ты уже тогда излечился, гад!
— Сначала давай оденемся, иначе, если кто-то придёт, у нас действительно будут проблемы. — крепко взял красавицу за попку и снял со своей груди.
Сам встал и, подобрав с пола разбросанные вещи, надел их.
Она тоже оделась, правда, нижнее бельё надевать не стала, а просто сунула панталоны под подушку, натянув рясу на голое тело.
Я подошёл к креслу, в котором проводил каждый вечер в этой комнате и сел. Амалия уселась напротив, скрестив руки под грудью и продолжая сверлить меня гневным взглядом.
— Успокойся, я тебя не обманывал! Твоё заклинание тогда действительно не подействовало.
— Хватит мне врать, вонючий гоблин. Хочешь сказать, что тебя кто-то исцелял здесь кроме меня?
— Я же сказал, успокойся и послушай…
Она сомкнула губы, проглотив очередны́е оскорбления, которые ей хотелось выплеснуть мне в лицо, и надула щёчки.
«Как мило. Она действительно ведёт себя как ребёнок».
— Тогда твоё заклинание не подействовало, так как не на что было действовать. Я мог и слышать, и говорить. Собственно, я никогда не был глухонемым.
Кажется, в тот день аристократка не переставала удивляться. Её глаза опять широко открылись, а челюсть отвисла.
