Осмотревшись, я пробежал ещё несколько метров в сторону и остановился в месте, где было меньше всего пеньков и корней. Эту полянку окружало несколько стволов крупных деревьев. Повернулся в сторону громилы, достал меч и приготовился.
Эта «трехногая» скотина, поняв, что я уже не убегаю, медленно пошла в мою сторону и, казалось, довольно похрюкивала.
— Гоуа — великан махнул дубиной сверху вниз, пытаясь размозжить мою голову.
В этот момент кувырком ушёл в сторону и с разворота рубанул мечом по ноге громиле.
Шкура оказалась слишком прочной. Я, конечно, её порезал, но неглубоко. Даже кровь не потекла, а запеклась прямо в ранке.
— Ррр!
Последовал очередной удар дубиной, от которого я вновь уклонился и сделал тычок мечом в бок. На этот раз из раны потекла тонкая струйка крови, но это даже раной назвать нельзя было.
«Такими темпами я раньше выдохнусь, нужно что-то придумать».
Ничего особо в голову не приходило. В процессе уклонения от ударов я сместился ближе к большим деревьям. В момент очередного вертикального удара отпрыгнул назад, упёрся обеими ногами в ствол дерева и, оттолкнувшись, полетел на великана, выставив меч вперёд, правой рукой удерживая рукоять, а левой ладонью уперевшись в навершие меча. Так, промчавшись прямо над дубиной великана, которая уже опустилась на землю, я, давя всем своим весом с ускорением от прыжка, воткнул меч чуть ниже груди противника.
— Ааррах!
Громила взревел, лезвие ушло в живот сантиметров на двадцать, но тут же последовал удар огромной ладошкой сбоку. Свободной рукой великан хлопнул меня, словно пытался прибить муху. Мой полёт длился около семи метров и остановился от удара о маленькое деревце, которое сразу же и сломалось, вместе с несколькими моими рёбрами.
Вскочив с земли, понял дальнейшую стратегию. Силы удара мне не хватало, чтобы пробить толстую шкуру монстра, но если добавить всю свою массу и ускорение, то можно нанести существенные повреждения. Главным было сделать так, чтобы у громилы ран оказалось больше, чем у меня.
…
Бой длился около двадцати минут. Я был ранен и вымотан, сил почти не осталось. Великан истекал кровью, но даже при этом не выглядел серьёзно травмированным. Для этой туши такие порезы, не более, чем царапины. Кровь сочилась, но от такой потери он точно не обессилил бы.
В какой-то момент в голову пришла идиотская мысль, самому подставиться под дубину и уже покончить со всем этим безобразием. Ведь дальше будет только хуже, и я думал не именно про тот бой, а, вообще, про жизнь в этом мире. Здесь меня постоянно избивают, режут, ломают, а смерть кажется таким лёгким способом избавления от этого дерьма. И ведь я даже не боялся умереть. Все мы, люди, на самом деле боимся не смерти, а боли, которая с ней приходит. Но, учитывая гипалгезию, боли больше не было. Хлоп, и сладкое забвение…
