Послѣ всего сказаннаго мною не будетъ ли излишнимъ утверждать: защита нарушеннаго права есть не только долгъ обладателя права по отношенію къ себѣ самому, но также и по отношенію къ обществу? Если вѣрно то, что мною изложено, что въ своемъ правѣ каждый защищаетъ законъ, а вмѣстѣ съ закономъ общественный порядокъ, кто будетъ отрицать, что этимъ выполняется долгъ по отношенію къ обществу? Если общество имѣетъ право призвать каждаго на борьбу противъ внѣшняго врага, въ которой онъ долженъ жертвовать, жизнью и имуществомъ, почему это не имѣло бы мѣста по, отношенію внутренняго врага, который не менѣе опасенъ? Если на войнѣ постыдное бѣгство считается измѣной общему дѣлу, почему же здѣсь мы не назовемъ подобный образъ дѣйствій тѣмъ же именемъ? Нѣтъ! Право, правосудіе въ странѣ не тѣмъ только охраняются, что судья сидитъ всегда въ готовности на своемъ креслѣj а полиція высылаетъ сыщиковъ, но что каждый съ своей стороны этому содѣйствуетъ; каждый долженъ считать своей обязанностью разбить голову гидры произвола и боззаконія, какъ только она осмѣливается показаться
Я не буду говорить, какъ облагораживается, въ силу приведеннаго мною воззрѣнія, призваніе каждаго по отношенію къ осуществленію своего права. Вмѣсто односторонняго ученія современной теоріи простаго подчиненія своихъ поступковъ закону, является отношеніе взаимности, въ которомъ правообладатель за услугу, оказываемую ему закономъ, отвѣчаетъ тѣмъ же. Всякій призывается къ у частію въ трудѣ при выполненіи великой національной задачи. При чемъ все равно сознаетъ ли онъ это самъ. Такова сила и значеніе нравственнаго мироваго порядка, что при этомъ принимаются въ расчетъ не только тѣ, которые понимаютъ его, но что въ немъ заключается достаточно средствъ, чтобы привлечь и тѣхъ къ содѣйствію, которые не понимаютъ его законовъ. Чтобы принудить людей къ браку, природа въ одного влагаетъ благороднѣйшее изъ всѣхъ человѣческихъ стремленій, въ другаго грубое чувственное влеченіе, въ третьяго стремленіе къ удобству, въ четвертаго жажду пріобрѣтенія — и всѣ они вступаютъ въ бракъ. Точно также въ борьбѣ за право, одинъ побуждается интересомъ, другой болью въ слѣдствіе нарушенія права, третій идеей права — всѣ они идутъ на полі| борьбы и подаютъ другъ другу руки для совмѣстной дѣятельности: защищать право противъ произвола.
Теперь мы достигли, если мнѣ позволено будетъ такъ выразиться, идеальной высоты воззрѣнія на борьбу за право. Восходя отъ низкихъ ступеней, гдѣ руководящимъ мотивомъ представляется интересъ, мы поднялись до точки зрѣнія нравственнаго самосохраненія личности и ея содѣйствія осуществленію правовой идеи.
