Я в нерешительности потопталась на месте, но он нетерпеливо поторопил:
— Быстро!
Делать нечего, пришлось… раздеваться.
Под изучающим алчным взглядом я краснела и бледнела, проклинала себя за беспечность и неспособность правильно оценить риски. А еще ощущала себя беззащитной и уязвимой. Осознание, что могу и не выбраться, подогревало страх, и я старалась не смотреть в сторону Рэма.
— Все, — тихо проговорила я, одернув длинный струящийся подол.
Превращение было закончено. Легкомысленное платье с полупрозрачным лифом и летящей юбкой не предназначалось для выхода на улицу, а значит… Богиня всемогущая, не хочу думать, что со мной сейчас будет!
— Кэлли, ты прекрасна, — выдохнул кайрат и в два шага оказался рядом.
Длинный палец осторожно провел вдоль шеи, заставляя содрогнуться от… омерзения.
Мне хотелось кричать. Ударить. Убежать. Сжаться в комок и рыдать. Меня штормило и бросало от эмоции к эмоции.
Я повидала в своей жизни очень многое. Пережила столько, что другого человека это сломало бы. Но вот так я боялась лишь один раз в жизни. В тот день, когда была убита моя семья, а сама я оказалась поймана монахом с ледяным взглядом. И это делало меня слабой, как никогда.
— Ты ведь любишь меня, Кэлли? — Вкрадчивый шепот заставил вздрогнуть. — Отвечай! — Плечо ощутимо сдавили пальцами.
— Люблю, — вытолкнула я.
— Во-о-от, хорошая девочка. — Ухо обожгло горячим тяжелым дыханием, а ненавистные пальцы поползли вниз по шее и очертили ключицы. — Ты же хочешь, чтобы я был счастлив?
— Да. — Я облизала пересохшие губы.
— Ты сделаешь все, что я скажу, правда? — промурлыкал Рэм и изо всех сил сжал мою грудь.
Я скрипнула зубами, отрешаясь от неприятных ощущений, и едва заставила себя ответить:
— Да.
— Умница. — Он ощутимо прикусил кончик уха. — Ты ведь с радостью сделаешь что угодно, чтобы я остался доволен?
Во мне боролись два противоположных чувства. С одной стороны, мне было дико страшно и хотелось просто уснуть и не просыпаться, пока все не закончится. С другой — во мне горела жажда крови. Мне хотелось впечатать кулак в лицо кайрата. Выбить ему все зубы. Проломить череп. И потом долго, долго отмываться жесткой щеткой, чтобы не ощущать, словно на мне лежит мерзкая липкая пленка.
Но в реальности я лишь покорно выдохнула:
— Да…
— Не так! — Рэм резко намотал на кулак мои волосы и дернул вниз. — Говори: — «Мой господин, я сделаю все, чтобы вы остались довольны!»
Я сильно стиснула челюсти, остатками воли сдерживаясь, чтобы не скатиться в позорную панику.
