Зачатки государственного строя у восточных славян, которые обнаружились к IX веку довольно сильно в образовании земель, нашли себе могущественную опору в русских князьях и в объединяющих элементах, которые они внесли в жизнь славян, то есть в самом понятии княжеской власти, в княжеской дружине, члены которой сетью раскинулись по всей русской земле как органы вновь возникшего, общего для всех земель правительства, в духе общих для всех земель предприятий, и из них особенно в борьбе с инородцами, которая наиболее способствовала росту общенародного сознания, наконец, в христианстве и его учреждениях. Обособленность земель не могла устоять при наплыве таких сильных объединяющих элементов. Не вдаваясь в рассмотрение вопроса о племенном происхождении Руси, которую, как мы видели, летопись причисляет к варягам, нельзя, однако, не заметить, что многие данные заставляют признать за ней скорее славянское, чем германо-скандинавское происхождение, и что в ряду этих данных видное место занимает легкость, с какой в самое непродолжительное время – в течение почти одного столетия – на таком огромном пространстве Русское государство могло не только возникнуть, но и сложиться, произведя при этом существенные перемены в возникавшем политическом строе всего славянства. Ясно, что в лице Руси действовала родственная сила, поднявшаяся из среды самого славянства, с пониманием как его нужд и потребностей, определенных предшествовавшим ходом его жизни, так и ближайших средств их удовлетворения. Возникновение Русского государства тесно связано с освобождением славянских земель от зависимости и даннических отношений к сильным инородцам – варягам на севере, казарам на юге, и, так вероятно, ляхам на западе. По прямому смыслу летописного предания, у восточных славян в одно и то же время возникли два русских государства, два государственных центра (862 год): на севере – Новгород, к которому тяготели, кроме новгородских славян, полоцкие кривичи и колонизационное славянское население Поволжья (Ростов, Белоозеро) и нижней Оки (Муром); на юге – Киев. Первый центр возник после того как соединившееся население восстало на своих поработителей – варягов («изъгнаша варяги за море и не даша им дани») вследствие внутренних смут, поднявшихся после освобождения, когда явилось сознание необходимости поискать себе князя «иже бы володел нами и судил по праву» (Лавр., 8). Второй южнорусский центр образовался вследствие недовольства населения зависимостью от полукочевых казаров. Летопись говорит, что первые южнорусские князья (Аскольд и Дир) господствовали только над польской (полянской) землей, которая позднее действительно по преимуществу называлась Русью, Русской землей, но если принять в расчет – не говоря уже о свидетельствах мусульманских и византийских источников – наши известия об обширных предприятиях южной Руси на Византию, а также предания об Аскольдовых войнах с болгарами, печенегами, и о влиянии, какое имел в то время Киев на северо-западную Русь, не без вероятия можно допустить, что власть первых киевских князей распространялась гораздо шире, не ограничивалась одними полянами, и, если не могла распространяться на восток от Днепра, где господствовали Хазары, то утвердилась на западном берегу его над дреговичами и волынянами (дулебами)
