За прошедшие годы она несколько раз обедала с одним нью-йоркским историком, а потом встречалась с художником, с которым ее познакомил Тайк. Оба мужчины хотели секса и более глубокой связи с ней, поэтому Лахлин с ними рассталась.
Но во время поцелуя с Рэйми ей показалось, что она нырнула в водоворот. Она чувствовала себя ошеломленной и пьяной и хотела большего. Больше поцелуев и больше прикосновений.
Однако она совершила ошибку, поцеловавшись с ним. Замечательную и восхитительную ошибку.
Лахлин встала, подошла к двери и прижала руку к холодному стеклу. Сейчас решающий момент в ее жизни, поэтому она не может забыть обо всем и погрузиться в чудесный, новый мир плотского удовольствия. Она должна оправдать ожидания Баллантайнов и заставить их осознать, что однажды она расстанется с ними и станет только изредка с ними встречаться, навещая, как сестра Тайка и тетушка его ребенка. Она привыкла жить сама по себе; ей было намного легче в одиночестве.
Когда Рэйми вошел в «Берлогу», Лахлин выглянула за парадную дверь, а потом резко отшатнулась назад.
– Отойди от двери, Лахлин, – грубо произнес Рэйми.
Захлопнув дверь, он снял куртку и уперся руками в узкие бедра.
– Где мои телохранители? – перестав его разглядывать, спросила она, вспомнив, почему он вернулся.
Рэйми пригладил рукой волосы карамельного оттенка и резко мотнул головой на дверь.
– Это я.
Лахлин нахмурилась.
– В каком смысле?
– Я твой телохранитель. – Рэйми стиснул зубы. – Ты готова идти?
Нахмурившись, Лахлин шагнула назад, подняв руки.
– Эй, погоди. Что это значит?
Рэйми взял с полированного стола маленькую бронзовую статуэтку балерины и погладил ее большими руками. Лахлин показалось, что он прикасается к ней самой.
– Хочешь ты этого или нет, я буду рядом.
Вопреки здравому смыслу, ей понравилась идея видеться с ним чаще.
– Ты не можешь охранять меня днем и ночью. – Она постаралась говорить категорично.
– Я по-прежнему подбираю тебе телохранителей, но на это нужно время. – Рэйми легко поднял ее тяжелый чемодан. – Я планировал отвезти тебя в Вудсайд и проверить твою квартиру. Как только я это сделаю, я решу, что для тебя безопаснее.
Лахлин наморщила нос.
– Значит, я не смогу там сегодня переночевать? – Запаниковав, она прибавила: – Я не хочу, чтобы ты меня охранял. Тебе надо заниматься агентством.
Ее чемодан тяжело ударился о пол. Рэйми сложил руки на груди и наклонил голову набок.
– Ты нервничаешь? – спросил он. – Не надо. – Он говорил тоном, который успокоил бы даже диких лошадей. – Несмотря на то, что произошло раньше, ничего подобного больше не будет. Теперь ты мой клиент, а это означает, что ты неприкасаема. Если мои работники нарушают это правило, я их увольняю. Это правило распространяется и на меня, – сказал Рэйми, избегая ее взгляда. Его слова должны были успокоить ее, но Лахлин сильнее волновалась. – Кроме того, ты мне не подходишь.
