Десять лет спустя | страница 9



— это ваш атеизм. Слава богу, что хоть на том свете мне не придется выслушивать весь этот бред. Неверие в загробную жизнь

— это ваша единственная позитивная мысль. Смерть — это вечный и абсолютный покой. И не надо бояться смерти, господа! Заболев, не бегите к врачу с мольбами о помощи! Напротив, будучи здоровыми, но уставшими от суеты, придите к лекарю и спросите: «Доктор, сколько я должен выпить пива, чтобы уснуть навсегда?»

Эта речь имела бурный успех. Все выпили за аполитичного интеллектуала Расина.

— Г-н Ульянов, — тихо сказала Аликс в разгар всеобщего веселья. — Вам не обидно?

— За что? — не понял Ульянов.

— Мы с вами знакомы пять лет, а еще ни разу не трахались.

— Обидно, — честно признался Ульянов.

Они вышли в спальню, но там спал Бени. Пришлось его растолкать.

— Demonio! — проворчал Бени. — Что случилось?

— Пора вставать.

— Мы уже уходим?

— Мы с Аликс пришли немного отдохнуть, — объяснил Ульянов. — А тебе пора возвращатся к гостям.

— А что они там делают?

— Бухают.

— Но я не хочу больше бухать.

— Тогда иди на кухню к Анжелике, — Ульянов явственно подмигнул приятелю. — Да попроси у нее прежде всего стакан крепкого чая.

— Ах, да, Анжелика! — оживился Бени и, надев пиджак, устремился вон из спальни.

Провожая его взглядом, Ульянов сказал:

— Помнишь, ты меня спрашивал, что значит «поспать по ходу»?

— Да, я теперь понимаю, — кисло улыбнулся Бени и вышел.

— — — — — Вечером, когда все уже расходились, Буренин обратился к Ульянову:

— Совсем запамятовал, Владимир Ильич! Мы уже оповестили людей, что завтра в семь часов вечера на Кривуше Николай Ленин выступит перед рабочими. Вы помните это место, неподалеку от Казанского собора?

— Конечно, помню, — ответил Ульянов, подавая Александре пальто.

— Надеюсь, вы сможете, Владимир Ильич?

— Сможем! — успокоил Ника Ульянов и зачем-то расцеловал его в обе щеки. — Сможем, Ник! Выступать перед рабочими — это священный долг. И, вообще, я люблю говорить! Вы же знаете: я прирожденный оратор!

Затем Ульянов низко надвинул кепку, сунул руки в карманы плаща и вышел на лестницу в сопровождении Бени и решившей их проводить Александры.

Они быстро вышли на главную улицу города. Вечер был в самом разгаре, и Невский проспект ярко сверкал всеми своими огнями. Вывески ресторанов манили к себе тех счастливцев, у которых имелись деньги, бедняки просто гуляли по улице, юнкера задирали проституток, и на каждом углу, словно напоминая о революции, дежурили жандармы.

— Как много людей! — сказала Аликс, прижимаясь к Ульянову.