— И убил на это годы.
— Десятилетия. Я помню, в те далекие годы, когда не было вообще никакой терминологии, не было никаких тренеров, тренажеров, мы тогда жили в Барнауле, на втором этаже, и к нему очередь стояла прямо на лестнице, выползая огромной загогулиной на улицу. Как в блокадном Ленинграде за хлебом. Он принимал тогда по 2–3 минуты. И многие люди за эти две-три минуты должны ему по гроб жизни. Про него шёл слух, что он чудо-мастер. А он тогда только набивал руку.
— И что несли ему? Какие болезни, как драгоценность, приносили ему люди?
— Всё! Различные деформации грудной клетки, конечностей, сколиозы, разную длину ног, вывихи, мигрени, сердечные заболевания. В общем, к нему тянулись все те бедные и несчастные, кому медицина тех времен помочь не могла. Основа воздействия была та же — вводится новая ось вращения конечности (не сустав), подбирается ускорение… Если человек посторонний увидит все это, решит, что наблюдает работу мануального терапевта. Но это только внешнее сходство, а разница — кардинальная. Через папины руки прошли, наверное, тысячи младенцев, и ни одному он шею не свернул при том, что выглядит это… без мата не скажешь!
— Страшно?
— Просто обосраться, как это выглядит! Мой муж, когда впервые увидел, как папа крутил нашего… У нас папа вообще в роли повитухи выступает — каждый раз мчится на все мои роды и принимает малышей. И все наши знакомые, которые могут себе это позволить, тоже несут к нему младенца в первые дни или недели. И он собирает: кому-то шею акушеры немного свернули, у кого-то гипертонус… И вот он этих малышей ровняет — курочит и крутит так, что просто страшно. Но никого он ни разу ещё не травмировал, ничего не оторвал. И хотя про врачей не зря говорят, что у каждого из них — своё кладбище, у папы, несмотря на гигантскую статистику — ни одной могилы! Настолько всё чётко, что я своих детей ему доверяю полностью, и больше вам скажу: он единственный, кому я несу своих детей, просто потому что по семейным обстоятельствам весь инсайд знаю. Если бы там проскочило хоть что-то, хоть когда-то, хоть один прокол, хоть капля бы закралась недоверия, я бы пела папе дифирамбы, но детей к нему не понесла. Но я несу. Он ни разу в жизни, как врач, не обосрался.
…Должен пояснить читателю, что на момент этой беседы, я ещё не видел, как Блюм работает с младенчиками, не довелось. Потом увидел, уже в Испании. Он производил формовку собственного внука. И как бы это вам помягче сказать?.. Выглядело и вправду впечатляюще! Положил крохотное тельце на банкетку и руками, каждая из которых размером почти с младенчика, начал младенчика туда-сюда выколбашивать. Младенчик кряхтел и орал. Я удивлялся и страшился. Блюм был молчалив и неизменно прекрасен…
