— А-ха-ха-ха-ха! — Лес и степь на три километра вокруг содрогнулись от моего адского хохота.
Зинаида Андреевна быстро вывернулась из-под упавшего на нее Кузяева, и, поднимаясь на колени, а потом на ноги, оперлась на него, безжалостно втаптывая в грязь, при этом успев дать лейтенанту несколько увесистых пощечин. И это было приятно!
— Чавось ты эт взоржал, как конь перед кобылой? — Почему-то недовольно поинтересовался Назар. Как надо мной потешаться, так пожалуйста, а тут ему не нравится, вдруг я смеюсь над его важной особой. — Вспомнил чаво, людям расскажи.
В этот раз Зинаида Андреевна, судя по тому, как она сразу запахнула на груди грязную блузку, и поднимала спущенные трусики, не задирая юбки, не сомневалась, что дьявольский смех был связан с ее артистичным падением, и более того, поняла, кто именно смеется.
— Да, вспомнил анекдот один, и как-то живо представилось. — Все еще подрагивая от смеха и боли, им вызванной, ответил я.
— Так расскажи, не томи обчество!
Красноармейцы и вправду смотрели на меня с нетерпеливым любопытством.
— Слушайте, если хотите. Как-то раз, бегут Петька и Чапаев от белых…
— Чапаев?! От белых?!
Вот, зараза, политически неграмотно получилось, Чапаев у них еще не герой анекдотов, герой Гражданской войны, за такой юмор могут и самостоятельно морду набить, не привлекая компетентные органы.
— Нет, конечно, это были Вицин… нет, сейчас скажу, это были… ковбои, да.
— А кто такие ковбои? — Вопрос из зала.
— Ковбои? Это пастухи, американские. Угнетаемые мировым империализмом. — На всякий случай добавил я, и, наверное, зря, угнетаемые должны выглядеть положительно. Вообще, лучше бы мне заткнуться, и не разевать рот не по делу.
— Так что там пастухи?
— Бегут они по лесу от белых, э-э-э… от индейцев, то есть, они с ними воевали. Из последних сил бегут, а вечер уже, темнеет, они на полянке решили спрятаться, зарылись в мох, в опавшие листья. Прибегают индейцы, видят, нет никого, заночевали на полянке, утром ушли. Тут Петька…, ну, в смысле ковбой… его Биллом звали, вылезает и жалуется: — «На моей жопе всю ночь костер жгли!». А второй вылезает, Джон, и отвечает: — «Нашел, от чего стонать, на моей, вообще в ножички играли!»
— Почему Вы отозвали боевое охранение, товарищ командир? — Подошел ко мне после обеда начальник штаба. Молодец, майор, вникает в дела полка, пытается помочь, где видит непорядок. Но на этот вопрос я отвечать не буду, меня интересует другое.
— Хорошо, что Вы подошли, товарищ Дергачев, я как раз хотел обсудить с Вами одну проблему.
