Сегодня мы знаем, что наибольший вклад в теорию этой защиты внес Леонид Ильич Брежнев. Поэтому я вношу предложение — переименовать «староиндийскую защиту» в «защиту Брежнева». Было бы интересно выслушать мнение моих коллег-гроссмейстеров по этому поводу.
Эдуард ГУФЕЛЬД международный гроссмейстер «Советский спорт»
Ознакомившись с этим «гениальным предложением», Карпов повеселел, но ненадолго. Тяжелые думы вновь завладели им. Статья эта окончательно подтвердила его догадку. Круг посвященных был уже весьма велик — очевидно, что даже Гуфельд все знал. Надо было действовать. Но как?! Оставалась последняя надежда — Гастингс.
Карпов подошел к телефонному аппарату и набрал номер Севастьянова. Слушая длинные гудки, Карпов грустно смотрел из окна своей московской квартиры — унылый осенний пейзаж вполне соответствовал настроению чемпиона мира. У Севастьянова никто не подходил к телефону. Карпов позвонил Батуринскому.
— Здравствуйте, Анатолий Евгеньевич! — дружески приветствовал чемпиона плешивый инквизитор. — Что новенького?
— Да все старенькое, Виктор Давыдович. Я хотел вас попросить, чтобы начало матча на первенство мира было назначено не ранее, чем 25 января.
— А позвольте поинтересоваться, Анатолий Евгеньевич, — чем вызвана эта ваша просьба? — елейным голоском спросила старая мразь.
«Вот сволочь!» — подумал про себя Карпов. — «Раньше бывало — пикнуть не смел со мной».
— Соперник пока не известен…— вслух начал он, но полковник прервал:
— На днях имя вашего соперника будет названо.
— Все равно времени для теоретической подготовки остается мало, и я бы хотел подготовиться практически. Я получил приглашение на турнир в Гастингс…
— Вы не можете ехать в Гастингс, Анатолий Евгеньевич! — жестко сказал Батуринский. — Не позднее 1 декабря вам надлежит прибыть на подмосковную тренировочную базу в Новогорск. Там вы будете готовиться к матчу. Вас будет сопровождать Виталий Иванович Севастьянов.
Карпов повесил трубку — сопротивляться было бесполезно.
Он заглянул в бар. Среди прочего добра там стояла огромная
— 1,75л. — бутылка водки заграничного производства. Хотя Карпов водки никогда не пил, бутылка была почти пуста. Оставалось грамм двести — остальное выпили Севастьянов с Батуринским три недели назад.
«Допить что ли?» — подумал Карпов, и с бутылкой в руке отправился на кухню — искать граненый стакан. Такового в его доме не оказалось. Пришлось воспользоваться хрустальным…
На следующий день чемпион проснулся в тяжелом, совершенно незнакомом состоянии. Выпив рюмку коньяка, он, шатаясь, поплелся за газетами. Вооружившись кипой свежих газет, он лег на диван и громко сказал сам себе:
