Заречные мужики после смерти старого Вырнава сидели смирно. Лишь в кои-то веки переходили реку, чтобы срубить дерево, но земли требовать уже не смели.
Только теперь заявились другие завистники, да еще какие! Не из тех, что держат топор в руках и не скрывают своих помыслов — что на уме, то и на языке! Нет, заявились завистники из тех, что прячут свои мысли, как пиявки прячутся в грязи, из тех, у кого на устах мед, и они готовы с тобой лобызаться, если ты дозволишь и не разглядишь за зубами змеиное жало.
Самым первым пожаловал Илисие, прозванный Многоземельным. Тогда он еще был председателем товарищества по совместной обработке земли в нашем же селе Бриха. Очень ему хотелось как-нибудь наложить лапу на пойму. Уж больно хороша там была земля, а он всегда думал лишь об одном — как бы заполучить земли побольше и пожирней.
— Уступи ты мне пойму, — уговаривал он Симеона, — ведь вы с братом и обработать ее как следует не сможете. Ты же рабочий, зачем тебе земля? А у брата твоего лошади и то нет. Чем вы ее обработаете? Уступите ее мне, а я вам взамен дам другую землю, которую обработать полегче, или сможете сдать ее исполу. А здесь, в пойме, сколько нужно силы приложить, да и денег уйму ухлопать!
Другие больше охотились за древесиной. Каких только деревьев, годных для обработки, не было в пойме: акации и ясени, грецкие орехи и липы, ракита, ива, ольха, тополь — и не сосчитать! Но двоюродные братья Симеон и Гиоака, сын Новака, и не думали соглашаться. Они вцепились мертвой хваткой в «дедовскую землю», как они говорили.
Но когда к ним пришел кто-то из райкома партии, «активист» или что-то в этом роде, и предложил им отдать землю на огород для рабочей столовой, они согласились; правда, после некоторых колебаний и переговоров; получив взамен худшую землю из государственного фонда, они уступили всю пойму без какого-либо договора, не ставя никаких условий, не посоветовавшись ни с кем.
А вот попозже они пожалели об этом и начали писать в Бухарест. Только теперь они вспомнили, что там у них свой человек, известный во всей области, но который не был в родном селе уже лет двадцать. Речь шла о брате Симеона.
По правде говоря, все происходило не так просто, как я вам сейчас рассказываю. Я это понял только случайно, но хочу сказать, что и я в некотором роде помог распутать всю эту историю.
Я-то уже давно не проживаю в деревне, да и сельским хозяйством больше не занимаюсь. Наведываюсь сюда из города лишь изредка, когда выкрою свободное время. Но все-таки наведываюсь: люблю родные места. Особенно люб мне маленький сестрин виноградник весной, когда все в цвету. Какое там благоухание, голова кругом идет, горожанам такое и не приснится!
