Знает? А чему удивляться? Об отношениях цесаревны и новоиспеченного лейб-хирурга не знают разве что крысы в подвалах Кремля. Хотя и за них не поручусь.
— Неплохо бы перекусить, — заметил Горецкий. — Я проголодался. А вы, Валериан Витольдович?
— Слона бы съел! Есть тут неподалеку приличный ресторан?
— Найдем, — заверил Горецкий.
— Я угощаю.
— Позвольте вам этого не позволить. Плачу я. Считаю своим долгом.
— Вы мне ничего не должны.
— Ошибаетесь. За излечение ее императорского высочества пожалован в тайные советники[10] и поместьем в курских землях. Если б не вы, меня бы ждала отставка и забвение. Понимаете?
Я кивнул. Сурово тут у них.
— Долги я привык платить. Обед – мелочь. Вы можете рассчитывать на меня и в других, более важных делах.
Похоже на предложение дружбы. Хотя почему бы и нет? Горецкий, похоже, нормальный человек, добро помнит. Понятно, что со мной ему дружить выгодно. Представители императорской фамилии тоже болеют, хороший врач пригодится. А если учесть, что новоиспеченный лейб-хирург может стать женихом Ольги…
— И вы на меня рассчитывайте, Афанасий Петрович!
— Благодарю! — он горячо пожал мне руку. — А сейчас – в ресторан?..
Я ожидал, что меня отвезут в «Яр» или «Славянский базар» – почему-то запомнились эти названия, но автомобиль остановился у здания, над входом в который красовалась вывеска «Селект». Странное название.
В гардеробе мы сдали шинели и шапки и прошли в зал ресторана. Горецкий выбрал столик в углу под пальмой в кадке. Любят здесь эти лопухи! Подлетевший официант подал нам кожаные папки с меню. Я раскрыл свою. Так, текст написан от руки красивым, каллиграфическим почерком и растиражирован на гектографе. Есть здесь такой множительный аппарат, в котором термобарабан с порошком заменяет желеобразная масса. На нее кладут написанный специальными чернилами оригинал, а затем по получившейся матрице откатывают копии. Называется это чудо техники по фамилии изобретателя Шапиро «шапирограф». Довольно компактный аппарат, между прочим, по размеру сопоставим с настольными ксероксами.
Чем нас будут кормить? «Консоме Принтаниер» (куриный суп с говяжьими фрикадельками и зеленью), «кокиль из судака» – это рыба, запеченная в форме раковины, «телячьи ножки в соусе тартар», «котлета дэ воляй по-киевски», «турнедо а-ля Крутон» (обжаренные говяжьи медальоны с гренками), «ноазет картофельный во фритюре»… А вот и салат оливье. К слову, дорогой – 60 копеек, консоме стоит вдвое дешевле. Ну, так не из вареной колбасы и консервированного горошка собран…
