В полдень он вошел в ресторан и зашарил взглядом по залу, разыскивая товарища. Евно обнаружился за столиком в углу. Борис поначалу не распознал в вальяжном, бородатом коммерсанте бывшего руководителя Боевой организации, но Евно встал и сделал приглашающий жест. Борис подошел, и они обменялись рукопожатиями.
— Присаживайся! — сказал Евно. — Давно приехал?
— Вчера, — ответил Борис, устраиваясь на стуле.
— Голоден?
— Есть немного.
— Сейчас поедим, — улыбнулся Евно. — Здесь отлично готовят. И шампанского выпьем за встречу. Официант’..
Посидели они хорошо: выпили, поели. О делах не разговаривали: Евно молчал, а Борис не спрашивал – придет время, скажет. Когда официант унес грязную посуду, Евно достал из кармана кожаный футляр с сигарами и предложил одну Борису. Они закурили.
— Не скучал в Париже? — спросил Евно, выпустив дым кольцом.
— Скучал, — подтвердил Борис.
— Коли так, есть работа.
— Кого? — спросил Борис.
Евно указал пальцем в потолок, а затем изобразил растопыренными пальцами корону на голове.
— Саму? — удивился Борис.
— Именно.
— Трудно! — покачал головой Борис. — С папашей ее не удалось. Нужно собирать большую команду, а с людьми сейчас плохо. Кто-то за границей живет, другие от дел отошли, в Думе заседают, — он зло ощерился. Как и Евно, Борис считал парламентскую деятельность пустой болтовней.
— Не нужно никого собирать, — сказал Евно. — У меня есть человек в окружении императрицы, прикормленный. Я в его глазах коммерсант, который дружит с ним ради барыша, — он улыбнулся, показав желтые зубы. — Устрою тебя истопником в Кремлевский дворец. Дальше просто: динамит, взрыватель с замедлением. Этим снабжу, остается исполнить. Сам не могу: какой из меня истопник? Да и прикормленный знает меня в другом образе. А вот ты подойдешь идеально. Никого другого посвящать не будем: меньше ушей – меньше языков. Согласен?
Борис поднял глаза к потолку и забарабанил пальцами по столу. Заманчиво, очень, но и смертельно опасно. В юности он не боялся умереть, но с годами пришло ощущение ценности жизни. После теракта его будут искать в стране и за границей. Многие страны в Европе выдадут его России – одно дело взорвать высокопоставленного чиновника, другое – монарха. Такого не прощают.
— По завершению дела получишь пятьдесят тысяч рублей, — сказал Евно, видимо угадав его сомнения. — С такими деньгами легко скрыться за границей и переждать шум. А через год-два все успокоятся и забудут. Сам знаешь.
