И попал в самую точку. Даже обомлел от радости! Татьяна-чтоб-ей-пусто-было-Георгиевна превзошла мои самые смелые надежды, я с растущим восторгом рассматривал ее с пят до головы: тряпичные кеды, рваные джинсы — на правой ноге голая коленочка торчит, а вот сверху блузка — новая. Она не растерялась, когда увидела мою победоносную улыбку, а остановилась в паре метров, приподняла руки и легко покрутилась. И только потом поприветствовала:
— Доброе утро, Андрей Владимирович. Дресс-код, как вы и требовали.
Я не мог не улыбаться во все зубы, просто физически не мог:
— Потрясающе. Это самая высокая шпилька в твоем гардеробе? — я кивком указал на кеды.
Вся охрана заинтересовалась, а некоторые даже через стойку перевалились, не стесняясь ухмыляться. Таня округлила глазки:
— Тут дело такое, Андрей Владимирович, что некоторые мелочи пришлось отложить до зарплаты! Хотя, если вы выплатите мне сегодня аванс, то я обязательно что-нибудь придумаю!
— Аванс, значит, — теперь я улыбался с угрозой. — С ума сойти от такой наглости.
— Тогда проявите понимание! Денег нет, но я держусь! — она развела руками, без стеснения доигрывая сцену перед зрителями, часть из которых начала и гоготать.
— Или что же, выгоните переодеваться?
О, нет. Изначальный план такой и был, но я ведь не думал, что чувство протеста занесет ее так далеко?
— Что ты, проходи, пожалуйста, скоро рабочий день начинается, — развернулся и направился к лифту.
Наконец-то, ее веселье исчезло. Догнала и уточнила:
— А что это с вами, Андрей Владимирович? Даже не психуете! Вы на успокоительных, что ли?
— Угу, — я не скрывал торжества. — На это и был твой расчет: я тебя отправлю переодеваться, а ты заявишь, что квартира на другом конце города и вернешься после обеда.
— Вообще-то, собиралась ближе к вечеру, — буркнула она.
Дождался, пока она войдет в лифт, потом нажал кнопку нужного этажа. Она повернулась к двери. Дери меня черти! У нее и сзади разрезы на джинсах — один чуть-чуть пониже ягодицы. Захотелось запустить туда палец и разодрать посильнее. Но эта стерва же сразу накатает заяву о сексуальных домогательствах, потом отбрехивайся, что действие было продиктовано исключительно задорным характером и желанием еще сильнее обострить обстановку! Сосредоточился на разговоре:
— Вот-вот. Кое-кто посчитал тут себя самой умной?
Она пожала плечами, не оборачиваясь:
— Было дело. Надеялась хотя бы на истерику с битьем головой о стену.
— Зачем такие крайние меры? Я просто собираюсь прямо сейчас придумать тебе какое-то поручение и отправить к моему отцу. Мне ничего не надо говорить — пусть сам посмотрит и начнет делать выводы.
