— Сейчас идем на другой этаж. Производственный отдел самый большой.
Собственно, только они и занимаются делом. Ты успеваешь запоминать?
— А вам нужно, чтобы я успевала? Ничего, со временем разберусь, если не уволите.
— Зачем же увольнять? Уходи, если сама желаешь, но я сначала все же даю работнику шанс проявить себя. Прояви себя, Таня, и мы разойдемся только через полгода.
— О… ясно, — я растерялась от его неожиданного миролюбия. — Тогда почему вы мне тыкаете, хотя к остальным обращаетесь на вы? — поинтересовалась ехидно.
Андрей Владимирович остановился, и я уже приготовилась к взрыву. Но он окончательно обескуражил лучезарной улыбкой:
— Надеюсь, ты не против. С тобой мне придется общаться больше, чем с другими.
Так просто удобнее.
Я развела руками:
— Ну, если следовать такой логике, то и мне проще вам тыкать!
— Только попробуй, — он все еще улыбался, но в глазах мелькнул отчетливый красный огонек. Я поняла угрозу. А Андрей Владимирович широко махнул рукой в сторону, резко меняя тему: — Итак, Таня, производственный отдел.
Строго говоря, производства я там никакого не обнаружила — огромное количество людей за отдельными столиками, и почти все как раз говорят по телефону.
Улыбнулась широко всем, кто на меня посмотрел:
— Здравствуйте, я новый секретарь Андрея Владимировича, Татьяна.
Строить перед этим людьми хамку я намерена не была — наемные работники уж точно не отвечают за грехи босса. Да и сам он как-то уж слишком просто воспринял мой выверт с кофе — показатель, что человек он крайне терпеливый. Или все-таки запоздало вспомнил меня, а теперь решил разыграть чисто деловые отношения, чтобы, как говорится, сгладить неловкий момент?
Оказалось, что я ошиблась во всем: он не был ни терпеливым, ни проникшимся чувством вины. Просто выжидал подходящего момента. И дождался-таки.
— Ты должна знать, где это находится, на случай, если придется добираться одной.
Садись спереди, — кивнул на первую машину, когда мы вышли на парковку.
— Так у вас есть права? — не удержалась я.
Он замер и приподнял бровь:
— Ты сейчас на что конкретно намекнула? Что я выгляжу младше восемнадцати лет, или что мне по каким-то другим причинам могли права не выдать?
— Да какие там причины, — буркнула я под нос. — В нашей стране даже психу права дадут, если он достаточно богат.
К счастью, дорогой начальник мой ответ не расслышал и переспрашивать не стал.
Восстановил, значит. Но так приятно было представлять, как он копается в мусорном баке, плачет от отчаянья, а потом все-таки находит права, мною же туда и выкинутые два месяца назад.
