— И что ты предлагаешь, Таксон? — С сарказмом спросил он, — вернуться к протестам? Снова кричать в уши глухим? Это не сработало тогда, не сработает и сейчас!
— А что предлагаешь ты? — поинтересовался Таксон, скрестив руки на груди.
— Я пробовал протестовать, пробовал сражаться! И вот, что вышло! Я не собираюсь ничего предлагать. Белый Клык показал, насколько ценна моя служба, — Адам устало откинулся на подушку, — вот, чем они мне отплатили за верность. Я не стану сражаться за предателей и лжецов.
Всё было пусто и неправильно. От него ушла Блейк. Его бойцы, его собственный заместитель, предали его. Всё, что имело для него смысл, всё, что было ему дорого, превратилось в пыль, прах и обломки. Зачем тогда было делать хоть что-то? Зачем он вообще получил те проклятые знания, если они принесли ему лишь потери? Что ему было делать с ними теперь? Попытаться всех спасти? Зачем? Почти всем людям было плевать на страдания фавнов, на их притеснения и на наглый, неприкрытый расизм. Почему его должны волновать жизни охотников? Почему его должны волновать жизни тех, кто с оружием в руках поддерживает лживый, загнивший порядок? Пусть горят. Если он и использует эти знания, то только что-бы спасти Блейк, может быть её команду… Может быть. Остальные?
Директор, с его планами, схемами и тайнами? Ничтожества, открыто демонстрирующие расизм? Чемпионка Мистраля, смотрящая на это и не сделавшая ничего? Идиот с суицидальными наклонностями, решивший что весь прах его героических предков стоит хоть что-то?
На жизни этих людей, Адаму было абсолютно плевать.
Таксон некоторое время задумчиво молчал, поглаживая подбородок. Адам медленно оглядывал комнату, в которой он лежал. Стены с пожелтевшими от старости обоями, кровать, кресло, столик и покрытый паркетом пол. С потолка свисала лампа в некогда цветастом абажуре, выцветшем от света и оседающей на него пыли. Окно закрывала расписанная занавеска, а из открытой форточки можно было слышать крики чаек.
— Что с Блейк? — поинтересовался Таксон, — ты упоминал о ней.
— Она ушла, — объяснил Адам, — сказала, что устала от нашей борьбы. Устала от того, что наша свобода должна покупаться исключительно кровью. Я её отпустил. Думал, она зайдёт к тебе, раньше она часто это делала.
— Я её уже пару недель не видел, — Таксон покачал головой и нахмурился, — Постой, то есть ты взял, и отпустил её? Позволил ей уйти?
— Она — всё, что у меня есть, — Адам пожал плечами, — я не хотел её терять. Она бы всё равно ушла, рано или поздно. Ты знаешь Блейк. Уж лучше со спокойной душой, чем сбежала посреди ночи.
