— Дезертиром? Предателем? — с неверием переспросил Адам, наконец очнувшись от своего ступора.
— Именно так, — кивнул Таксон, усевшись на кресло рядом с кроватью и скрестив руки на груди. Он явно был недоволен и слегка нервничал, — теперь потрудись объяснить мне, что за хрень происходит? Сейчас почти вся сеть агентов в городе гудит как улей, а основной лагерь требует поднять интенсивность вербовки практически вдвое! Когда у нас было столько оружия, чтобы вооружить каждого из новичков? Почти все боевые группы заняты на добыче праха, будто это последний день. Шахты, магазины, транспорт… — Адам недоумённо моргнул, — ах да, — спохватился Таксон, — ты уже тут пару недель валяешься. Ну, в общем, вот обстановка на сегодняшний день, — он вздохнул и недовольно передёрнул плечами, — не то, чтобы я много мог сказать, впрочем. Я же теперь у нас «нежелательный элемент», — Он обозначил последние два слова кавычками в воздухе, — слава духам, что хотя бы прикончить не решили. Нежелательный. Ха! Засранцы. Ладно, теперь-то потрудишься объяснить, что всё это значит?
Адам покачал головой, подобрав тонкое одеяло. Смысла утаивать информацию он не видел. По всей видимости, Таксон всё-таки укрыл его и выхаживал на протяжении всего этого времени. Стоило ответить ему хоть чем-то.
— Женщина в красном. Пришла вечером перед операцией. Заявила что ей нужна помощь, а в ответ она обеспечит прахом и деньгами. Я отказал. Она пришла на следующий день. В этот раз потребовала, потребовала! — он повысил голос, — присоединитесь или умрите. Я снова ответил отказом. И она разнесла нас. Меня, Амона, всех, кто был в лагере!
— Хм, — Недовольно проворчал Таксон. Он ожидал нападение крупного отряда охотников, регулярной армии или чего-то в этом духе, но одна женщина? Это было плохо, — что было дальше?
— Дальше? Вместо того, чтобы сражаться, они предали меня! Вот что было дальше! Они встали на колени перед человеком! Забыли все те клятвы, все те обещания, что давали при присяге! Склонили головы, словно послушный скот! — тон Адама, сначала тихий и опустошённый, постепенно набирал силу и ярость. Последние слова Адам холодно цедил сквозь зубы, еле сдерживая свой гнев, — Я проливал за них кровь. Я сражался и убивал во имя Дела! Такова их плата? Такова их верность?
Адам презрительно оскалился, сжав руки в кулаки:
— Быть может, Блейк была права. Они… Мы лишь превратились в банду грабителей и разбойников, готовых идти за тем, кто сильнее. Честь, гордость, все эти громкие слова о будущем нашей расы, о равенстве, о мести, такова им цена? Всё это настолько пусто и бессмысленно для них, что они согнулись перед первым же человеком, что оказался их сильнее? — Адам замолчал, глядя на собственные руки. — Что же, пусть это будет их судьбой. Пусть это будет судьбой всего нашего дела. Пусть прогибаются перед человеком. Пусть вылизывают ему пятки. Пусть носят ошейники и поводки. Мне нет смысла бороться за то, что фавны отвергли сами.
