– Господь уберег, – мелко перекрестилась мокрой рукой Татьяна Петровна, – не забеременела твоя Катенька. А то бы – куда денешься. Я по большой любви замуж выходила. Не подметки у нас полыхали, мы с головы до ног горели. У мужа был брат Колька. Гулял с девушкой, сосватали, свадьбу назначили. За неделю он возьми да и заяви: мол, не могу жениться, не судьба моя она, девушка-то. Родители в ужасе. Не позорь нас перед людьми: продукты уже куплены и приглашения разосланы. Колька – ни в какую, не моя она судьба. И что за Колю в положительном плане говорит: он с невестой все обсудил, мол, мы не пара. И она вроде бы согласилась. А потом началось такое давление с двух родительских сторон, их-де опозорят на всю оставшуюся жизнь, как людям в глаза смотреть станут.
– Вот и я о том же. О нашей извечной оглядке на мнение других. Что люди скажут, что люди подумают. Слюбилось у них после свадьбы?
– Где там! Мука мученическая, а детки-то народились, их поднимать надо, не разбежишься, не разойдешься, как в море корабли. Анна Аркадьевна, дальше я сама тут управлюсь, вы идите отдыхать. Спасибо вам! Низкий поклон! Так помогли мне сегодня!
– Полноте. Я ведь молчала большей частью.
– Как умный человек молчит и как дурень – очень разнится.
– Татьяна Петровна, сегодня мы были свидетелями того, как Юра, в противоположность своему дяде, не прогнулся перед чужой волей, не уступил общепринятой морали. Согласитесь, что это непросто и требует мужества. Другое дело, – размышляла вслух Анна Аркадьевна, – что их подобного рода стойкость напоминает возведение кирпичной стены с единственной целью написать на ней похабное слово.
Татьяна Петровна не поняла про каких «их» говорит Анна Аркадьевна и слегка обиделась за сына:
– Юрчик пристройку построил, а не стену. На заборах он писал, только когда совсем маленьким был.
– Вы правы, – механически кивнула Анна Аркадьевна. – Они еще не излечились от детских болезней. Я много раз наблюдала, как дети строят замки из песка или лепят снеговика. А потом с большим азартом крушат свою работу. Что им доставляет большее удовольствие, строить или разрушать?
– Я не знаю, – ответила Татьяна Петровна.
– И я тоже.
Через два дня Юра провожал Анну Аркадьевну на вокзале. Катил от такси чемодан, нес дорожную сумку, у нее в руках была только надежно упакованная картина с котом-охотником. Юра устроил багаж в купе, они вышли на перрон прощаться.
– Доброго пути! – сказал Юра, который явно не знал, какие слова говорить, и тяготился.
