Беспокоило меня то, что Отче, лик свой от меня убрал. Сколько бы я не молился, как не старался бы впасть в транс медитациями - не сходило на меня светлое чувство единения с Ним.
Слова, прежде наполнявшие душу мою радостью и уверенностью в правом пути, сейчас мёртвыми звуками отрывались от моих губ, колебля только воздух каюты, но никак не душу.
Мёртвыми - точно такими же, как те мелкие демонята, растёртые в кашу грубым сапогом космодесанта. Стоило мне только начать молитву, или, закрыв глаза начать вход в благостный транс медитации, обещавший, и прежде даровавший минуты единения с Ним, как передо мной, словно наяву, всплывали треугольные головки с чёрными, блестящими невинным озорством, глазёнками. Исчадия тьмы, весело пища и разевая беззубые рты, тянулись розовыми носами к моей ладони и, найдя её, ласково тёрлись, выпрашивая ласку и угощение.
Они искали любви... Но находили лишь смерть, падавшую на их детские тела рубчатой подошвой сапога.
На исходе второго дня, я, осознав безуспешность своих попыток единения с Ним, вытребовал себе прогулку. Не могу сказать, что эта идея пришлась моим конвоирам, ну, или почетной страже, по вкусу.
- Не велено и всё тут! - Стояли они на своём, общаясь со мной через небольшое, забранное решёткой окошко: - Приказано, жрец, чтобы ты здесь пребывал! До самого прибытия на планету.
М-да...
Прав был мудрец далёкого прошлого, утверждавший, что и у военных есть мозги, и что они, люди войны, ими иногда пользуются. Нам, простым смертным, надо лишь понять, как именно пользование это происходит. Мне, не буду скрывать свою греховную гордыню, это удалось.
- Ведь там мне в бой идти? Так, братья? - Спрашиваю их, держась руками за решётку: - Братьям вашим по ордену помогать спешу.
- Верно. И что?
- Тесно здесь. Размяться негде, - киваю себе за спину: - А какой из меня помощник, когда я, почитай двое суток неподвижно сидел? Мне, братья, хотя бы пройтись - руки ноги размять. Перед боем.
- Ну... - Тянет один.
- Не велено! - Рубит второй.
- Или вы хотите, чтобы я, выпав из транспорта наземь, обузой вашим братьям стал? А я упаду, - оторвав руку от решётки просовываю наружу пальцы: - Вот, видите, как дрожат?
- Ну... Если только пройтись, - неуверенно начинает первый, а второй, удостоив товарища тяжёлым вздохом, начинает отщелкивать замки.
- Только учти, жрец, - появившейся в его руках болтер недвусмысленно направляет на меня свой щербатый от частого применения, ствол: - Если что, то я колебаться не буду!
