— Совершено преступление, подпадающее под юрисдикцию командования, — неожиданно заговорила Мия, отобрав у меня управление черепахой. — Я обязана сообщить командованию. Ты ранил двух военнослужащих, за это предусмотрено тяжелое наказание.
— А если бы они убили меня? — поинтересовался я. — Что грозило бы им?
— С тобой не подписан контракт, поэтому ты не можешь считаться военнослужащим, — проговорила Мия. — И ты не являешься гражданином империи, поэтому если бы они тебя убили, то заплатили бы штраф в размере пяти должностных окладов и в их деле это было бы отражено как нарушение закона империи. Это тоже не мягкое наказание
— Согласись, что это не совсем справедливо, — сказал я. — Им можно меня убивать, а мне нет, и наказания у нас с ними за одно и то же разные.
— Я не знаю, что такое справедливость, и я обязана соблюдать закон, — Мия почти по-человечески вздохнула. — В моей программе написано, что я должна тебя задержать до выяснения всех обстоятельств и доставить на армейскую гауптвахту.
— То есть задержать и доставить в армейскую тюрьму до последующей смертной казни, — усмехнулся я. — Что будешь делать? Исполнять свою программу?
— Я не знаю, — голос Мии упал до шепота. — Я не могу выполнить программу, внутри меня появилось противоречие, я провожу диагностику, но не могу найти ошибку. Мне нужно к технику…
— Но тогда он признает тебя дефектной, — произнес я. — А что у вас делают с дефектными искинами?
— Уничтожают, — прошептала Мия. — Проводят извлечение из капсулы, в которой мы находимся, а потом физически уничтожают, говорят, что нас сжигают в печи для твердых бытовых отходов.
— Получается, что ты и я приговорены к смертной казни? — сказал я. — По-твоему, мы должны сдаться и умереть или все-таки можем немного побороться за свою жизнь? В конце концов, не я напал на конвой, а тролли, не я хотел их убить, а они меня.
— Я не знаю, — вздохнула Мила. — Из-за этого странного подключения с тобой я не могу принять правильное решение, у меня произошел разлад в программах. Я не знаю, что мне и нам делать. Я не могу принять правильное решение.
— А я знаю, что делать, — проговорил я. — Если нет правильного решения в этих обстоятельствах, следует изменить обстоятельства. Надо бежать с этой планеты, пока мы живы. Ты отправишься со мной или тебя что-то здесь держит?
— Это дезертирство, — прошептала Мия. — За него положена смертная казнь. Я не могу.
— Останешься — умрешь, — сказал я. — Не останешься, улетишь со мной, возможно выживешь. В тебя встроена программа самосохранения?
