Он появился перед гостями в своей парадной одежде, какую надевал, отправляясь в царский дворец. За ним шел слуга. Он нес в руках драгоценный черный ларец, украшенный золотом и слоновой костью. Увидев удивленный взгляд Хайрана, Петехонсис поспешил объяснить, что в ларце сегодня нет целебных трав и настоек, в ларце подарки новобрачным.
Взоры гостей обратились к волшебному ларцу. Все ждали, что извлечет оттуда Петехонсис. А египетский лекарь не торопился. Он посмотрел на счастливое лицо Яхмоса, полюбовался на Сфрагис, которая в этот час была так нарядна и красива, что походила на принцессу из дворца кушанского царя; он взглянул на Хайрана, на седую Син-Нури, на именитых купцов, собравшихся по случаю торжества, и сказал:
— Друзья мои, в этот радостный час мне пришли на память строки из древнего папируса египетского мудреца. Это удивительно, но кажется, что мудрый Птахотеп думал о моем сыне, записывая свое наставление. Он был главным советником фараона Исеси, который правил Египтом тысячи лет назад. Никто не помнит имя фараона, а вот изречения его мудрого советника никогда не забудутся.
Петехонсис обратился к Яхмосу:
Если ты склонен к добру, заведи себе дом.
Как подобает, его госпожу возлюби.
Чрево ее насыщай, одевай ее тело,
Кожу ее умощай благовонным бальзамом,
Сердце ее услаждай, доколе ты жив!..
— Отец мой! — воскликнул взволнованный Яхмос. — Ты научил меня мудрости наших предков. Поистине я склонен к добру. Моя госпожа Сфрагис узнает это! Впереди у нас долгая жизнь, пусть она будет радостной!
— Пусть она будет радостной! — подхватили слова Яхмоса гости.
Когда наступила тишина, Яхмос сказал отцу:
— Благородный Петехонсис, ты обратился к поэту очень древнему и очень мудрому, а я хотел бы прочесть моей Сфрагис несколько строк неизвестного мне поэта. Мне говорили, будто он жил во времена фараона Сети Первого, это было давно, однако мысли наши совпадают:
Любовь к тебе вошла мне в плоть и в кровь
И с ними, как вино с водой, смешалась,
Как с пряною приправой — померанец
Иль с молоком — душистый мед…
[3]Яхмос читал стихи, глядя на Сфрагис. Но рядом с ней стояла Син-Нури, и юноша увидел залитое слезами лицо седой женщины. И хотя он понял, что это слезы радости, он прервал свое чтение и в смущении поднял старинный парфянский ритон, полный красного вина. Ему захотелось сказать что-то веселое, но его опередил отец.
— Однако надо открыть ларец, — сказал Петехонсис.
С этими словами он извлек из ларца маленькую золотую лютню и подал ее Сфрагис. Затем он прикрыл ларец крышкой и протянул его Яхмосу.
