Пылаевы в один голос спросили Шилкова, кто эта славная девушка, с которой он только что разговаривал. Шилков ответил «знакомая», и никто, казалось ему, так и не понял, почему он улыбнулся при этом.
Но они поняли всё, да и нетрудно было понять, что творилось в его душе, — для этого вовсе не надо быть следователем.
Домой он вернулся в первом часу. Хозяйка ждала его, и когда он лукаво спросил, не знает ли она, где он был, старушка всплеснула руками:
— Батюшки, неужели сагитировала?
Лежа на диване, Шилков долго не мог уснуть, курил, припоминая историю с Дробышевой. Он думал о том, как начнет следствие в Нейске, потом мысленно снова вернулся к Асе.
— Вот дурень, — неожиданно громко сказал он и, рассмеявшись, погасил свет…
Шилков уже привык к тому, что в его работе нет, да и не может быть таких случаев, когда, словно по волшебству, по заветному слову «сезам, отворись», тайное станет явным и нужные для следствия сведения поплывут к нему сами.
Когда поезд подходил к перрону в Нейске, Шилков стоял в тамбуре и с нетерпением ожидал, когда, наконец, он сможет оставить чемодан в гостинице и сразу же отправиться на комбинат.
Но в гостиницу он все-таки пошел пешком, чтобы ознакомиться с городом. Еще несколько лет назад все газеты и журналы страны обошли страшные снимки руин этого города. Когда наши войска освободили Нейск, в городе не осталось ни одного целого здания — все было уничтожено огнем и взрывчаткой.
А вот, смотри ты, — много ли прошло лет, а будто бы и не было здесь развалин. Правда, казалось, что город еще очень молод: вон стоит огромный, просторный Дом металлурга, а перед ним в колдобине буксует грузовик, и шофер, высунувшись из кабины, отчаянно кроет «этих строителей». Чудак-человек, и Москва ведь не сразу строилась! Дальше, за жилыми домами, хорошо видны домны нового комбината… Нет, Шилков не жалел, что пошел пешком: возможно, какому-нибудь любителю архитектуры ничего не приглянулось бы здесь. А Шилкову город пришелся по душе — ему всегда нравились большие стройки.
В тот же день Шилков пошел на комбинат. У начальника отдела кадров было полно народу и так накурено, что даже у Шилкова, ярого курильщика, перехватило дыхание. Пришлось ждать, когда народ разойдется и хоть немного затихнут бесконечные телефонные звонки.
Шилков сидел и слушал, как начальник отдела кадров куда-то звонил и не то убеждал, не то просил, а то и слезно молил «устроить на жилье небольшую группу» комсомольцев-строителей, прибывших сегодня, — всего каких-нибудь пятьсот человек…
