Адриан внимал молча, и царь продолжил: — Скажи владыко, живы сейчас хотя бы три епископа, получивших хиротонию до никоновской реформы, по старому обряду?
Лицо митрополита вытянулось от удивления.
— Ты что, старообрядческих епископов производить собрался? Совсем Церковь расколоть?
— Наоборот. Скажи, Сергий Радонежский, Варлаам Хутынский, Александр Свирский — не стали ли святыми в старом обряде? Выходит правильный он?
— Опять ввести старый обряд хочешь?
— Вы ж епископы все монахи. Если монахи начнут то вводить, а то выводить, то так недалеко и своё монашеское достоинство потерять. Нет, новый обряд правильный, все предстоятели древних патриархий: Иерусалимской, Константинопольской, Антиохийской и Александрийской его одобрили. Отступить от него невозможно. Да и множество народу, особенно на Украине, ещё от отцов и дедов в новом обряде, если мы старый обряд введём, получим новых раскольников.
— Что ты, издеваешься: мне объясняешь известные вещи? — митрополит отвернулся и снова посмотрел в окно. Стрелец увлечённо ковырялся в носу, другой рукой любовно обняв бердыш.
— Да ты не падай духом, владыко. Скажи ещё, по какому обряду служил святой Лев, Папа Римский? Он же православной веры, ещё в единой Церкви святым стал.
— То совсем другой — Западный обряд, римский. От старого отличается и от нынешнего, но Церковь тогда при этом была единой, вера то одна была — православная, не латинская ересь! — воскликнул митрополит, — да разве ж в обряде дело! Зло старообрядческое не в них, а в хулении нашей Православной Церкви, а обряды скорее повод.
— И что, прямо таки у всех? А если созвать Собор да и утвердить равночестность старого и нового обряда, много ли народу в расколе останется?
Митрополит задумался, а потом стал рассуждать вслух:
— Если епископ будет старообрядный, если храмы будут отдельные, точно много народа уйдёт из раскола, может больше половины, а то и трёх четвертей. Но все никак не примирятся.
Пётр облегчённо вздохнул, он опасался неприятия как сути своего предложения так и скептической оценки глубоко понимающего в этом человека.
— Да и чихать на остатки! Пусть по медвежьим углам шкерятся, и до них руки дойдут, потом… Думай, как всё обстряпать.
— Подумаю царь.
— Вот, может быть, для службы по этому самому, древнему западному православному обряду в Москве церковь построить? Чтобы народ тут же видел, что истинная вера, она в разном обряде живёт. Ещё бы на языках разных служить, для того же?
