Несколько дней Тошка только об этом и думала. Просто ей хотелось причину их домашней неурядицы приписать ненавистной тетке. И если это так на самом деле, она Христом богом поклянется, что ни о чем с теткой не говорила, это она сама плетет невесть что. Свекровь и Иван успокоятся, в доме все пойдет на лад, как прежде… Но вдруг Тошка похолодела: „А если это старая настроила Ивана против нее?“
Время шло, но в доме все было по-прежнему. Тошка не находила себе места, таяла на глазах, как свечка. Платье висело на ней, как на вешалке, она едва передвигалась на ослабевших ногах. Соседки провожали ее удивленными глазами, качали головой сокрушенно и шептались: „Совсем с тела спала, а ведь какая красавица была!“ А какая-нибудь любительница помолоть языком нет-нет, да и плеснет масла в огонь: „Чертоломит с утра до вечера, а пожевать нечего“! — Да не от работы это, сестрица, вставит другая, — старая ведьма, свекруха, ей жизнь заела…
И начинались суды да пересуды о разделе, о ссорах, о стычках с Марелой.
Одна только Тошка не могла понять истинной причины неприязни свекрови и Ивана, почему они бросают на нее такие злобные взгляды. Да и работы по дому было по горло, головы некогда поднять, где уж там видеться с людьми да перекинуться словечком. Когда же выпадала свободная минутка, старая тут же находила ей заделье, не сиди, дескать, сложа руки. И гости к ним не захаживали. Может, люди своими делами заняты, а, может, по какой другой причине, но за все это время к ним на порог никто ни ногой. Одна только Кина заглядывала через день, через два. И все время вертелась около Тошки со своими притворно ласковыми разговорами.
— Как ты похудала, дочка, — начала она однажды с преувеличенным сочувствием в голосе. — Что ты все задумываешься, живой о живом должен думать, мертвого не воротишь… Ты еще молодая, у тебя все впереди…
Тронутая ее сочувственным тоном, Тошка все же отрицательно покачала головой.
— Ты мне головой не мотай! — рассердилась Кина. — Чего тебе не хватает? Молодая, собой красивая, еще найдешь свое счастье…
Тошка вздохнула:
— Было у меня уже счастье, тетушка.
— Ну и что? Теперь так и будешь сидеть бобылкой?
— Что же мне делать?
— Да, дочка, и ты права: еще не знаешь, на какого человека нарвешься. Редко кому повезет… Недаром говорится: „Замуж — не напасть; лишь бы замужем не пропасть“. Боже упаси и помилуй… Вот смотрю на сватью Дафину и думаю: дал господь в первый раз, так и должно быть. Уж не так и плохо ей было, да решила во второй раз пытать счастье. Вот и попытала. Да ведь и откуда бабе знать, что ей писано. В людях мужик как мужик, а дома — пес злющий. Ему что говори, что не говори… Изуродовал всю, и теперь и вовсе из хаты выгнал; бедная, без родимого угла осталась…
