- Криат Молли, - огласил площадь глашатай, - вор и мздоимец. Находясь в чине при дворе, бесстыдно крал казённые деньги. Приговорён Его Королевским Величеством... к смерти!
Нет, этот – действительно преступник. Среднего звена чиновник при моей казне, у которого обнаружилось уж слишком роскошное имение за городом. Короткое расследование показало, что размах уворованного превышал тот скромный лимит, при котором он мог отделаться увольнением.
Разумеется, ради одного преступника никто не собирал бы казнь (если только это не кто-то настолько масштабный, что одна его смерть – целое шоу). Поэтому перед Орли казнили ещё четверых, да двух должны были после него. Им повезло – их собирался милостиво простить в честь великого чуда, о котором они пока не знали.
Толпа замерла в предвкушении – и топор палача опустился на шею проворовавшегося чиновника. Ликующая толпа взревела... я же поморщился.
Нет, я уже давно не боялся вида крови, смертей... Я сам бывал в битве, и на моей совести было множество трупов. Да я никогда и не объявлял себя праведником – в отличие от императора Санглата. Но и удовольствия мне вид казни не доставлял.
Иногда я думал, кто же кровожаднее – я или мой народ? Я убиваю, потому что это необходимо для процветания страны. Они радуются чужим смертям, ходят на казни, словно в кино. Так что же?..
- Шон Триар, - объявил глашатай, - пьяница и вор. Крал кошельки в трактирах...
А вот это уже замаскированный Орли. Он состарил своё лицо лет на двадцать, вырастил клочковатую бороду и придал себе вид бывалого алкаша.
Народ замер. Если казнокрадов и чиновников, а также по-настоящему опасных преступников он не жалел, то простой воришка... Да, попадись такой вор кому в собственном кармане – отделался бы парой сломанных рёбер в лучшем случае. Но даже те, кто колотили его, не желали ему смерти.
- ...к смерти! – объявил глашатай. Мы все четверо, стоящие за «кулисами», напряглись. Казалось, воздух сгустился, и топор палача опускается медленно-медленно, как в замедленной съёмке. У меня в висках застучало...
Голова «Шона Триара» со стуком упала в корзину, на другие мёртвые головы; из шеи хлынула кровь – поддельная, созданная Колтри... Толпа с упоением выдохнула.
И тут чудо начало происходить.
«Мёртвое тело» зашевелилось и слепо зашарило по доскам. В толпе раздались крики, женские визги; я разглядел убегающих детей... Правильно, нечего детям и женщинам смотреть на казни.
Палач отшатнулся, роняя топор. Он, как и все другие, ничего не знал. Двое оставшихся в живых заключённых тоже вытаращились. Орли же тем временем нашарил в корзине свою голову – и поставил её на место.
