— Маяна!!!
Я застыла опять.
— Что стоишь?! Быстро за сдобу принимайся, а мне еще кашу варить. Или думаешь не знаю, что ты Лаире помогала. Хлеб после пойдет.
Ну вот и тебе и доброе утро. Ладно, чего уж там. Младшие кухарята и так знали, что чаще всего сдобу за Лаиру пекла я. Она хлебом то и занималась потому, что и проще, и быстрее.
Три десятины проносятся в суете быстрее чем стрелы.
Так что, когда хозяйский служака приоткрывает дверь, все практически готово. Астан поднял голову посмотрел на вошедшего и кивнул головой. Франк ничего не говоря развернулся и быстро удалился. Вот и все. Через десятинку младшие кухарята отнесут подносы в хозяйскую столовую и слуги накроют на стол.
Тихо ухожу в подсобку за мукой. Пора заняться хлебом. Но время еще есть и я могу немного передохнуть. В углу стоит перевернутый короб. И я присаживаюсь на него и спиной опираюсь об стену. Закрываю глаза и кладу ладони на живот. И мысленно спрашиваю: как ты мой хороший (или хорошая)?
Пара минут мне нужны как воздух. Тихо здесь, спокойно. Как будто и не было утренней суеты. И все же, куда Лаира делась-то? Что ж ты наделала глупенькая.
Дверь негромко скрипнула, я приоткрыла глаза и посмотрела на вошедшего. Мастер. Стоит и хмурит брови.
— Маяна! Тебе плохо? — голос его тих.
— Нет, мастер Астан. Я сейчас. Не выспалась просто.
— Маяна, скажи честно. Ты, ты знаешь где Лаира?
Мастер подошел, пододвинул другой короб и сел напротив меня. Взгляд у него тяжелый. Видно и впрямь переживает. Наблюдаю за ним из-за полуприкрытых век. Черные волосы острижены ежиком, практически не тронуты сединой, ровный нос, серо-зеленые глаза. Кожа светлая, черты лица крупноваты, но не отталкивающие. Мастеру по земным рамкам можно дать лет сорок. А вот сколько в реальности я просто не знаю. Люди живут здесь в среднем лет 150–200. Он сидит и буравит меня взглядом, не хуже рентгеновского аппарата.
— Нет, мастер. Я не знаю. Мы ведь не особо дружны. Своих тайн она мне не рассказывала. Но скажу честно, я переживаю за нее. Слишком она доверчива.
— Знаешь, ты бы за себя переживала, — вдруг резко и зло говорит мастер и поджимает губы, — Лаире я и сам задам жару так, что неделю сидеть не сможет. А ты вот сама такая недоверчивая да правильная, а вляпалась так, что впору тебя саму жалеть. Хорошо, что мать хозяина про ребенка не в курсе, даже не знаю, где бы ты сейчас была.
Меня накрыло моментом. Сразу и по полной программе. Как? Откуда он в курсе? Никто ж не знает. Я смотрю на мастера в ужасе и только спустя какое-то время понимаю, что по лицу текут предательские слезы.
