«Лучше один день быть человеком, чем тысячу дней быть тенью». Не знаю, из каких закоулков моей памяти выскочила эта китайская мудрость, но я прочувствовала её сейчас до мурашек. Выражение лица царевича стоило безбожно залитой стены в кухне, запаха сырого бетона и одной вздыбившейся обоины. Ради его вытаращенных от изумления глаз я бы пережила и целый потоп.
– А почему волосы не кудрявые? – вдруг спросил Андрей Викторович таким тоном, словно я побрилась наголо и лысина вдруг оказалась мне к лицу.
– Положение обязывает[6], – ответила я любимой бабушкиной фразой и неспешно пошла ко входу.
Судя по звуку, царевич поднял свой телефон с тротуарной плитки и последовал за мной. Обошёлся без сарказма, надо же!
Когда он галантно предложил мне сложенную в локте руку, я удивилась и поняла ещё одну истину, которую не рассказывают в школе, а следовало бы, – чулки на резинках и правильно подведённые глаза обладают волшебной силой. Стоит хотя бы на минуту поверить в то, что ты красивая женщина, и внезапно в это верят другие. Уже не первый мужчина провожает взглядом, а раньше меня будто не существовало.
Я переложила в правую руку клатч и ответила сухо, глянув вскользь на фотографов:
– Благодарю, не стоит. Люди способны истолковать превратно наши отношения.
Кажется, ему это не понравилось. Зато мне – очень. Я злорадно улыбнулась.
– Какая разница? И кому вы улыбаетесь? – придирчиво осведомился царевич, мгновенно справившись с эмоциями.
– Знакомому, – соврала я.
Коварство, неизвестно где прятавшееся до сегодняшнего дня, расцвело в моей душе готическими незабудками. Вот так живёшь почти тридцать лет и не знаешь, что вполне могла зваться не Катей Кутейкиной, а одной из семейства Адамс…
Я увидела впереди Добрыню. Как удачно! Улыбнулась ещё шире. Богатырь в синем галстуке засиял в ответ. Царевич рядом со мной запыхтел. Ох, как хотелось бы видеть, краснеет он или бледнеет, на кого сейчас смотрит и куда дел предложенную мне руку, но внутренний голос твердил о достоинстве, поэтому я вообще не смотрела на шефа. А он не отставал. И отчего-то молчал уже целые десять метров.
Кажется, я не смогу расстаться с этими туфлями… Они тоже волшебные.
Мы ступили на красную дорожку вслед за ушедшей в холл грузной парой, и фотографы принялись за нас. Замелькали вспышки, объективы нацелились с разных сторон, как дула самоходных танков.
