Это был космос! У меня чуть голову не снесло от того, что происходило этой ночью. Поначалу робкая и скованная, Катя вдруг расслабилась и дала фору всем длинноногим моделям с карибских курортов. А сейчас, глядя на её рассыпанные по наволочке кудряшки, на нежное лицо, на то, как она безмятежно спит, можно было вновь принять её за нетронутую ромашку.
За окном уже рассвело, на часах было около шести. Два часа назад я услышал, как Маруська завозилась. Встал, дал попить, поменял пижамку – пропотела знатно. Доча снова заснула. И сейчас сходил, проверил – спит, как медвежонок, посапывает сладко, лоб не горячий.
«В доме муммитроллей воцарилось спокойствие и гармония», – как в моём любимом мультике говорилось. Или почти так.
Я вернулся в спальню, вроде можно было ещё поспать. Но я как-то уже не особо верю, что в этой жизни мне суждено выспаться, скорее инопланетяне будут пиццу в окно доставлять. Тем более, что стало интересно: а с приходом дня кто у нас на очереди – ангел или демон? Впрочем, меня устраивали оба. Я чуть потянул простынь вниз, обнажая её спину. Катя во сне глубоко вздохнула и перевернулась, разметавшись. Мне снова её захотелось. Я стянул простынь и с её бёдер, и тут за спиной скрипнула дверь. С криком «Мапа! Мапа! Я плоснулась!» Маруська вбежала в комнату. Еле успел накрыть Катерину. Обернулся и сделал невинный вид. Кажется, выглядел со стороны идиотом, потому что Маруська спросила, с хихиканьем залезая на кровать:
– Мапа, а пачиму ты такой смешной?
Краем простыни я и штаны свои прикрыл. А то получится, как в «Красной Шапочке»: «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие глаза? А почему у тебя такие странные штаны?» Вместо этого последовало:
– А это чьи ножки?
И разбуженная криками владелица неучтённых ножек испуганно накрылась по самый подбородок простынёй, поджала ноги под себя.
– Д-доброе утро!
Я не мог не ухмыльнуться: ага, всё-таки снова ромашка. В принципе, я так и думал – жаль, не заключил сам с собой пари.
Тем временем Маруська полезла на Катю и попыталась подковырнуться под простынку.
– Катя, Катя, я собачка! Аф! Аф! Пусти меня в нолку!
Ромашка смущённо хлопала ресницами, улыбалась и, завернувшись в белую ткань, бормотала:
– Не надо, Машенька, не надо…
Я понял, что сейчас будет полный аншлаг. Подхватил Маруську на руки, подкинул и понёс на выход.
