Но баран растолкал крепким лбом всех, выбежал на середину и закричал:
— Ну, а если бы не было меня, из какой шерсти скатал бы казах кошму и сделал себе юрту? Из моей шкуры можно сшить прекрасный тулуп. Жирный кусок баранины — лучшая еда. Я даю молоко и сыр. Мой первый год!
Все молчали, зная, что баран прав.
Но тут выскочила собака.
— Пустое мелет баран! Если бы не было меня, давно бы его съели волки вместе с костями.
Долго спорили, до поздней ночи. Одна мышь молчала. Но когда все устали и не только верблюд, но даже петух заговорил шопотом, мышь предложила:
— Кто первый увидит восход солнца, тот и получит первый год.
Все обрадовались, особенно верблюд. Он надеялся на свой высокий рост.
Вот все повернулись к востоку и стали ждать. Мышь встала рядом с верблюдом.
— Неужели ты, глупышка, хочешь первой увидеть солнце? — усмехнулся верблюд.
— Утро вечера мудренее, — отвечала мышь.
— Я выше всех и раньше всех увижу восход! — хвалился верблюд.
Перед рассветом все стали внимательно смотреть вдаль.
И вдруг раньше всех закричала мышь:
— Солнце! Солнце!
Только тут верблюд понял, что мышь кричит с его горба, на который она тихонько забралась по его длинной шерсти.
Верблюд сбросил ее и накрыл ступней. Маленькая хитрая мышь из-под ноги нырнула в кучу золы.
Первый год отдали мыши.
А верблюда за его ротозейство совсем лишили года.
Вот почему верблюд не имеет своего года и, как увидит золу, начинает кататься по ней. Он все еще надеется растоптать ненавистную мышь и взять год, самый счастливый для людей.
Жили в юрте три товарища: Скорлупка-Темечко, В-Волосинку-Горлышко и Соломенные-Ножки. Украли они ягненка, зарезали его и решили сварить. Скорлупке-Темечку дали кишки и сказали:
— Поди очисти их!
Скорлупка-Темечко вышел из юрты и стал очищать. Тут слетелись мухи и закружились возле него. Одна села ему на темя. Скорлупка-Темечко ударил по ней и разбил себе тонкий череп.
Товарищи сидят в юрте и ждут, когда он принесет очищенные кишки. Наконец Соломенные-Ножки не вытерпел.
— Пойду посмотрю, что он делает.
Вышел он и увидел — Скорлупка-Темечко лежит мертвый с разбитым черепом.
— Ах, как жалко жигита! — сказал Соломенные-Ножки и ударил себя по ляжкам руками.
Тонкие, как чий[10] ляжки переломились, упал он и умер.
Вышел, не дождавшись товарищей, В-Волосинку-Горлышко, посмотрел на два трупа и удивился.
— Ой-ой! — вскрикнул он.
Тут его горло, тонкое, как волос, разорвалось.
