– Почему дядя Ричард так жесток с тобой? – спрашиваю у него я, когда мы паркуем наши скутеры возле тротуара в ближайшей деревушке.
Он пожимает плечами.
– Думаю, у него для этого много причин, – отвечает он, показывая на ларек с мороженым. – Хочешь?
Всегда. И ему это прекрасно известно.
Он покупает мне стаканчик шоколадного, себе же берет ванильное, и мы садимся вместе в тени аллеи, поедая наше лакомство. Мое уже начинает таять, и я наблюдаю за тем, как снаружи стаканчика появляются маленькие капельки.
– Твой дядя не любит меня, потому что я заставляю его раздумывать о вещах, о которых он предпочел бы забыть, – наконец признается Дэр.
– О каких вещах?
Дэр встряхивает головой.
– Это взрослые дела, Калла. Тебе не стоит об этом беспокоиться.
Но у меня не получается. Я беспокоюсь об этом. Я не могу перестать переживать за него. Я так устала от того, что от меня все скрывается за семью печатями, устала, что со мной постоянно все ведут себя как с маленькой.
– Кто кричит по ночам? – спрашиваю я настойчиво, и Дэр отворачивается, что дает мне понять, что он знает ответ.
Но он снова мотает головой.
– Не знаю, что ты имеешь в виду.
– Все в порядке, – шепчу я, потому что отлично знаю, что он лжет, – можешь рассказать мне. Я тебя не выдам.
На секунду, на одну крошечную секунду мне кажется, что он вот-вот мне признается. На его лице застыло выражение задумчивости, глубокого размышления, и я думаю, что он откроется мне, но… этого не происходит. Он просто кладет еще ложечку мороженого себе в рот и отодвигается подальше.
– Да нечего тут рассказывать, – говорит он безучастно, и я понимаю, что разговор закрыт.
Он мне не доверяет. По крайней мере, пока.
– Ясно.
Я ем свое мороженое, и когда оно заканчивается, я поворачиваюсь к Дэру.
– Не хочу возвращаться, – заявляю я.
– Нам придется вернуться, – отвечает он, забирая у меня из рук стаканчик и выбрасывая его в мусорку.
– Потому что мы оба пленники? – спрашиваю я, воскрешая в памяти его слова, сказанные пару лет назад.
Он смотрит на меня пронзительно и долго, его взгляд становится более твердым по мере того, как он пытается скрыть от меня свою боль.
– Да.
– Но ведь ты можешь сбежать, ты же знаешь, – настойчиво предлагаю я ему, – сбежать и не возвращаться. Если ты так ненавидишь это место.
Дэр смотрит вдаль, и сейчас его глаза выглядят особенно темными.
– И куда же я отправлюсь? Нет ни единого места на земле, где семейство Саваж не смогло бы меня найти.
Он выглядит так безрадостно, когда поднимается на ноги и протягивает мне руку, помогая встать. На обратном пути мы всю дорогу молчим.
