Дверь открывается, и я поднимаю глаза, чтобы обнаружить три фигуры, нависшие надо мной.
Мой отец.
Моя мать.
И некто, кого я не могу узнать, безликий, безымянный силуэт, отбрасывающий ужасающую тень. Я немного приближаюсь, чтобы убедиться, что это действительно он, хотя я прекрасно понимаю, что на самом деле это не может быть Финн.
Это совершенно невероятно.
Я отклоняюсь назад, пока моя спина не вжимается в кровать моего брата. Я – маленький загнанный олененок, а они охотники. Я их жертва, и я в опасности – не знаю, почему я так уверена в этом.
Но они прекрасно знают все ответы на мои вопросы.
– Калла, – обращается ко мне отец, его голос звучит кротко и успокаивающе, – все в порядке. С тобой все хорошо. Но сейчас ты должна довериться мне.
Его бледное лицо замерло в каменной маске. Напряжение пронизывает воздух в комнате, в нем ощущается опасность, и я понимаю, что едва ли могу дышать.
Я собираю всю волю в кулак.
Потому что где-то в глубине души отчетливо понимаю, что я не могу доверять никому.
Когда я вновь открываю глаза, в комнате пусто.
Они оставили меня.
Что бы они ни хотели мне сказать, теперь я в безопасности.
Потому что я в одиночестве.
На дрожащих ногах я поднимаюсь с постели и подхожу к ночному столику Финна. Беру в руки его медальон с образом святого Михаила и надеваю его. Если бы он взял его с собой в школу, то сейчас он был бы здесь, рядом со мной. С ним было бы все в порядке, он был бы в безопасности.
Сжав подвеску в ладонях, я нашептываю молитву, каждое слово вылетает из моего рта подобно птицам.
Святой Архангел Михаил, спаси нас в этой битве. Защити нас от слабости и проделок дьявола. Ему не устоять против Бога нашего, которому мы смиренно молимся. Помоги нам в этом, о князь Сил Небесных, наделенный Божьей волей. Свергни же в преисподнюю Сатану и все злые силы, что рыскают по миру в поисках сломленных душ. Аминь.
Я повторяю молитву трижды, чтобы она подействовала наверняка.
Теперь я в безопасности.
Теперь я в безопасности.
Теперь я в безопасности.
Теперь мне ничто не грозит. На мне медальон Финна. С ним ничто не способно мне навредить.
Я успеваю лишь вздохнуть с облегчением, чувствуя, как дрожит все у меня внутри, когда дверь в комнату со скрипом открывается, и я снова оказываюсь лицом к лицу со своим безумием.
Мои глаза расширяются от ужаса, я вглядываюсь в невозможное.
Финн.
Мой погибший брат.
Стоит на пороге спальни.
Словно ничего не произошло, он входит: на нем нет ни капли крови, он больше не напуган, в его глазах не осталось и следа безумия. Его волосы все такие же золотистые, а глаза – голубые, как и всегда.
