– Достаточно увидеть одну отрезанную руку, и все становится понятно, – сказал Пожизненный президент Северной Кореи.
– Мне очень жаль, но вам не следует возвращаться домой, пока все не будет безопасно.
– В хорошо вырытой канализационной яме больше экономического прогресса, чем во всем Йемене.
– А как насчет Эфиопии? Это тоже дружественная страна, – сказал Кан.
– А есть ли вообще интересные социалистические страны?
– Да, но только до того, как они встают на путь освобождения, товарищ президент.
– Тогда поторопись, Саяк Кан.
– Вы же знаете, товарищ президент, я не могу торопить Мастера Синанджу. Я готов отдать жизнь за наше дело. Но ничто не может заставить меня торопить Мастера Синанджу.
– Ты всегда знал, что делаешь, Саяк Кан. Что мне делать в Эфиопии?
– Вы можете посмотреть, как голодают люди, товарищ президент.
– А еще какая страна есть?
– Танзания.
– А там что делать?
– Почти то же самое, что в Эфиопии, но не столь интенсивно.
– А какая-нибудь белая страна?
– Восточная Германия. Можете посмотреть, как стреляют в людей, за то, что они пытаются перелезть через стену, которую сами же построили, чтобы отгородить врагов.
– Нет.
– Польша. Может быть, они убьют для вас еще одного священника.
– Неужели нигде нельзя развлечься?
– Только не в странах, сбросивших с себя иго империализма.
– Тогда делай, что должен, побыстрее, Саяк Кан, – сказал Ким Ир Сен.
Саяк Кан не собирался спешить. Когда кто-то боялся Синанджу или говорил об унижениях, которые невозможно терпеть от шайки наемных убийц, служившим всем самым реакционным монархам на протяжении тысячелетии, Саяк Кан всегда называл Дом Синанджу единственной славой народа, опозоренного перед всеми другими народами.
– Мы гнули спину перед китайцами, русскими, японцами, монголами. Не было никого, кто бы не вешал ярмо на нашу шею. Но во все времена у нас была одна слава – Дом Синанджу. Во времена всенародного позора только Мастера Синанджу были гордостью народа. Да здравствует Дом Синанджу, Мастера Синанджу, никогда не прислуживавшие чужакам, правившим нашей страной!
Так говорил Саяк Кан на собрании, где присутствовали все генералы и директора предприятий. Молчанием были встречены его слова, и многие подумали, что Саяк Кан скоро лишится головы за подобную дерзость.
Но на том достопамятном собрании Саяк Кан получил и почет, и уважение, получил, потому что тишину тогда нарушило только несколько тихих хлопков – это аплодировал сам Ким Ир Сен.
И теперь Саяк Кан собирался сказать все, что он думает, в лицо Мастеру Синанджу.
